Снежная Дева (СИ)

Хенна слегка покраснела и ничего не ответила. Похоже, обращение «дорогая» вывело её из равновесия, только было непонятно, что она испытывает в большей степени — смущение или раздражение. Какой женщине неприятно, когда мужчина, который ей нравится, называет её «дорогая»? Но Хенна ни за что на свете не хотела признаться себе в том, что этот чужак ей нравится.

Илана чувствовала себя неважно и отправилась спать сразу после ужина. А ночью ей приснилась катастрофа. С неба летели огромные сверкающие голубые камни. Они с оглушительным треском сшибали горные вершины и вековые деревья, рушили посёлки, падая на равнины, взметали столько снежной пыли, что всё вокруг тонуло в белом тумане. Небесные снаряды проламывали лёд, и из трещин фонтанами выплёскивалась вода, которая тут же застывала на морозе, превращаясь в причудливые серебристые деревья и кусты. Казалось, что подо льдом столько лет спало не давно замёрзшее море, а некий заколдованный лес, который теперь пробудился к жизни. Впрочем, Илана знала, что жизни тут не будет. Удары огромных небесных тел, сотрясая тело планеты, несли ей неминуемую гибель…

Проснувшись с тяжёлой головой и чувством тошноты, Илана сжевала сразу две порции лекарства Эдеры, наспех умылась и отправилась в лабораторию. Как она и ожидала, Пит Уотсон уже был там — он всегда вставал раньше всех. Илана поздоровалась и, не дождавшись ответа, спросила:

— Вы проверили свои расчёты? Когда и где упадут эти чёртовы осколки?

— Проверили. Наш первоначальный прогноз подтверждается. Та мелочь, которая скоро свалится на северо-востоке, никаких разрушений не учинит. Ты чего с утра такая вздёрнутая? Кошмар приснился?

— Ещё какой, — усмехнулась Илана, наливая себе холодного кофе, которое осталось в лаборатории со вчерашнего дня. — Наверное, я просто слишком много об этом думаю, вот и снятся катастрофы. Но это уже мои проблемы, которые к современной астрофизике никакого отношения не имеют.

— Как сказать… Лично я не считаю, что вещие сны и предчувствия — всего лишь выдумки любителей оккультизма. К тому же ты не истеричная барышня, которая паникует по пустякам. Что тебя беспокоит, Илана?

— Ты уверен, что этому миру не грозит катастрофа?

— Как астрофизик могу тебя заверить: те космические бродяги, которые есть в данной солнечной системе и поблизости, способны лишь на мелкое хулиганство. Но у меня такое чувство, что здесь может произойти всё, что угодно. Этот мир живёт по своим законам, и он настолько полон загадок, что я просто в растерянности. Взять, к примеру, тот погибший мирок, который сейчас периодически бомбардирует Айсхаран своими осколками. Непонятно, куда делась часть его массы, составляющая примерно его треть. Видишь ли, нам удалось вычислить его приблизительную массу…

— Ничего себе! Я и не думала, что такое возможно.

— Мы основываемся не только на своих наблюдениях, но и на тех сведениях, которые собрал Армилар. Спасибо Эдере, что перевела почти всё. Сейчас она бьётся над последними страницами, где вроде бы про какое-то пророчество говорится, но лично мне это уже неинтересно. Может, я, конечно, не прав, но, по-моему, большинство этих древних пророчеств можно истолковать как угодно, а люди, приняв всё это за чистую монету, могут повести себя как раз неправильно. Лучше уж полагаться на здравый смысл и анализ конкретной ситуации. Главная ценность записей Армилара в другом. Это же целый учебник астрономии, история изучения планет здешней солнечной системы и её ближайшего окружения. Армилар — настоящий гений. Лучше всего ему удались схемы, и понять их на удивление легко. Он разработал потрясающую систему символов, которую сумеет прочесть любой более или менее толковый астроном, даже не владеющий древним языком Айсхарана. Где-то три с половиной тысячи лет назад погибли четыре маленькие планеты, которые вращались вокруг своего маленького белого солнышка, которое в свою очередь вращалось вокруг здешнего солнца. Одна из этих планет была обитаема и по условиям жизни мало отличалась от Айсхарана. А погибло это семейство при весьма загадочных обстоятельствах. Там что-то такое произошло, что материя вдруг стала стремительно возвращаться к своему первоначальному состоянию — к тому, какой она была до возникновения солнца и планет. Вернее, до их окончательного формирования. Но она не совсем такой стала, а с изрядной примесью так называемого магического льда. Все осколки того мира, которые здесь называют линдимином, содержат магический лёд.

— Опыты по трансформации материи… — Илана поёжилась, чувствуя, как её давняя смутная догадка приобретает вид вполне доказуемой гипотезы. — Выходит, это всё-таки можно — превратить целый мир в кусок льда.

— Почему бы и нет, если есть оружие, способное целый мир разнести на атомы?

— Эдера рассказывала мне о весьма необычных образцах линдимина. В них якобы были остатки растений, камня, металл, что-то ещё.

— Да? Любопытно… — Пит на минуту задумался. — Нам такие образцы не попадались.