Снежная девочка

– Агент Миллер, у вас есть новости? – ровным голосом спросила девушка. За годы работы в «Пресс» и плотного сотрудничества с полицией, адвокатами и компаниями, деятельность которых она расследовала, Мирен Триггс научилась понимать, когда можно надавить, а когда стоит быть более обходительной. В деле Киры было понемногу и того и другого. Журналистка явно хотела найти девочку и не мешать расследованию, но она также знала, что ее положение в «Пресс» позволяет ей вмешаться, прежде чем опубликовать смелую статью. Ранее она согласилась повременить с разглашением содержимого видеозаписи, но после разговора с родителями тем утром выяснилось, что соседский ребенок видел того, кто принес кассету. Это меняло темп расследования. Фоторобот распространился бы среди СМИ, как лесной пожар, и, возможно, его публикация помогла бы найти тех, кто удерживал Киру.

– Мисс Триггс, вспомните наш уговор. Вы обещали мне ничего не публиковать в течение четырех дней.

– Агент, если у вас есть портрет, не лучше ли распространить его в прессе?

– Да, но проблема в том, что у нас его нет.

– Что значит у вас его нет? – удивленно переспросила Мирен.

– Ровно то, что я сказал. Мальчик не… он плохо ее помнит.

Агент Спенсер сделал нецензурный и плохо переводимый жест бедрами и одними губами произнес какую-то пошлость. Миллер нахмурился и покачал головой.

– И что вы намерены делать? Что еще вы будете делать в ближайшие три дня?

– На этом все, мисс Триггс. Больше нет никакой информации. На пленке нет отпечатков, никто ничего не видел, кроме мальчика, который не помнит лица женщины. Команда ищет информацию об обоях с таким рисунком, но качество настолько плохое, что это могут быть любые цветочные обои. Они также выясняют тип деревянного дома, возможно, это что-то редкое и необычное, что поможет нам выяснить, где он был продан, и в конечном итоге найти Киру, но это задача для гораздо большей команды, чем у нас есть на данный момент. Из-за того бедолаги мое начальство очень настороженно относится к этому делу, а с учетом того, что мне помогают только трое, а у меня есть только неделя, дело снова зайдет в тупик.

– Они правда не собираются выделять на это больше ресурсов? – недоверчиво уточнила Мирен. Даже по телефону в ее голосе слышалась сталь.

– Мисс Триггс, дело сложнее, чем кажется. Вы знаете, сколько детей ежегодно пропадает в одном только штате Нью-Йорк? Прямо сейчас у нас есть более сотни открытых дел о пропавших детях, о которых мы вообще ничего не знаем. И это только те дела, которые расследуют уже более года.

– Сто дел?

– Ужасно, правда? И в среднем двадцать заявлений о пропаже поступают ежедневно поверх этого. У большинства из них счастливый исход, но к этим ста каждый год понемногу добавляются еще и еще. Существует подразделение, которое занимается исключительно тем, что пытается спрогнозировать, как изменится внешность этих детей с годами, чтобы их могли узнать, если кто-то встретит их на улице сегодня. Дело Киры – капля в море, мисс Триггс, и, поверьте мне, я делаю все, что могу. У меня нет лишних глаз. Я связан по рукам и ногам.

– Вам нужны глаза, чтобы просмотреть эту запись? Вы это хотите сказать? – В голове Мирен начала формироваться идея.

– Я просто говорю, что у нас много расследований и мало ресурсов. Мы работаем как можем с тем ограниченным штатом, который у нас есть.

– Агент. Если вам нужны глаза, то завтра у вас будет два миллиона глаз, которые отсмотрят это чертово видео.

Глава 30