Снежная Королева

Ну, как говорится, было бы предложено! — отчим явно обрадовался, что не придется делить с ней трапезу, плеснул в стакан водки, влил в глотку, захрустел огурцом, — Ну коли так — располагайся, будь как дома, но не забывай, что ты в гостях! — и он захихикал, довольный собственным остроумием.

Она прошла в комнату — большую и страшно захламленную, валялись там грязные носки, старые газеты, один ломаный стул. Диван был раз и навсегда разложен. Леру едва не вырвало от вида грязных простыней.

— Ты что — вообще никогда белье не меняешь? — не сдержавшись, крикнула она, но отчим, к счастью не расслышал, он бубнил что-то, уставившись тяжелым взглядом на бутылку.

Она откинула занавеску и вошла в свою «светелку», как называла мама отгороженный угол. Там было не так грязно, если не считать слоя пыли на шкафу и на шатком столике, где она когда-то делала уроки. В шкафу лежало аккуратной стопкой еще мамой сложенное белье, и от запаха сушеной лаванды у нее защемило сердце. Она села на пыльный старенький диван и вспомнила тот ужасный день, когда мама, придя с работы, бросила у порога сумки, наклонилась расшнуровать ботинки, да так и рухнула на пол. Подняли ее уже мертвую, даже «скорую» не стали вызывать, все равно поздно. Лера не плакала на похоронах, потому что в глубине души была к ним давно готова. Мама так и не оправилась после смерти Женьки.

Так не годится, тут же сказала она себе, с таким настроением она даже с отчимом не сладит, не говоря уж обо всех остальных. Ничего, она выпутается и из этого, пообещала она себе — у нее просто нет другого выбора. Она нашла в шкафу кое-что из своей старой одежды, очевидно, отчим еще не настолько опустился, чтобы пропивать домашние вещи.

План действий был у нее продуман до мелочей. Она решила продать наркотики — те, что достались ей в наследство от Затвора. Пока она не избавится от чемодана, она не будет спокойна. Но ведь не встанешь с чемоданом у магазина и не будешь отмерять героин стаканом, как бабушки отмеряют семечки и клюкву. Нужен помощник, верный и знающий человек. И такой человек у нее имелся в городе Владимире — старый приятель, когда-то в школе влюбленный в нее, Митька Золотарев. Биография у него была самая подходящая — бросил школу, недоучившись полтора года, промышлял мелкими кражами, потом ограбил с приятелями магазин и загремел на зону. Но так как не было еще восемнадцати, то дали ему немного. Отсидел и того меньше — вышел по амнистии. При встрече тогда сказал ей, что поумнел и ерундой больше заниматься не станет. И верно, взялся за ум — воровать бросил, прибился к солидной бандитской группировке и состоял у них не то бригадиром, не то еще каким-то мелким начальством. Кличку Митька имел «Долото» — так переделали фамилию.

Митьку она нашла быстро — он с друзьями проводил все вечера в пивной под незамысловатым названием «Маргаритка». Лера отдала парню, отиравшемуся при входе, едва ли не последние деньги и вызвала Митьку на улицу. За это время он почти не изменился — те же хитрованские глаза, та же нагловатая ухмылка, тот же непослушный, еще со школы, вихор на макушке.

— Королева? — он удивился, потом вгляделся в нее внимательнее. — Похудела, стала, как раньше… Красивая…

«Это от старых шмоток его так повело…» — усмехнулась она про себя, но виду не подала.

— Дело у меня к тебе, Митя, — сказала она без улыбки. — Важное. Нужно без свидетелей говорить.

— Тогда, может, ко мне поедем? — он подмигнул нахально. — Я приличную хату снимаю, тут недалеко.

— У тебя важного разговора не получится, ты небось сразу в койку потянешь…

— А чего? Давно не виделись… — но, взглянув не нее, смущенно отвел глаза и быстро проговорил: — Ну понял, понял… не дурак. Тут ресторан новый открылся, рядом совсем. Наши туда не ходят.

В ресторане было пустовато. Им отвели самый дальний столик.

— Ну, за встречу! — Митька залпом выпил коньяк. Она крутила свою рюмку и внимательно за ним наблюдала — не много ли пьет, не жадно ли. Пил Митька нормально — руки не трясутся, глаза не горят, следующую наливать не торопится… Повинуясь ее взгляду, он отставил бутылку в сторону.

— Ну? Что за дело-то?

— Слушай… Кто в городе наркотой занимается?

— Азеры… А ты будто не знаешь? Норка! — забеспокоился Митька. — Ты уж не подсела ли?

— Спокойно! — Она накрыла его руку своей. — Тут дело иное. И не зови меня Норкой, знаешь, я этого не люблю.

— Тогда не темни!

— Мне надо герыча продать. Много, — подавшись ближе к нему через стол, бухнула она.

— Да ты рехнулась? Такими делами теперь занимаешься? — ахнул он. — И это после Женьки?

— Давай-ка выпьем. Не чокаясь. За маму и за Женьку.

— За помин, — поправил Митька.

Они долго молчали. Лера думала о Женьке — маленьком своем братишке, кошмаре своего детства. Ей было пять лет, когда в стареньком домишке на окраине появился мрачный мужик с квадратной мордой и пудовыми кулаками. Лере он казался огромным, хотя на самом деле был просто коренастым и широким в плечах. Мама, пряча глаза, сказала, что это теперь будет Лерин папа. Маленькая Лера же сразу поняла, что мужик в папы никак не годится.