Снежная Королева

Выехали из дома очень рано, едва рассвело. Митька помог Василию забраться на заднее сиденье машины, сам сел за руль, неодобрительно оглядев более чем скромное внутреннее убранство салона. Лера устроилась рядом с ним.

— Ну, куда ехать-то? — повернулся Митька к инвалиду.

— Покамест обратно к Питеру поезжай! — процедил тот.

— Ладно, Вася, хватит в секреты играть! — проговорила Лера. — Все равно уж скоро будем на месте. Если ты нам не веришь — зачем тогда мы вообще все это затеяли?

— А ты, девка, не заедайся! — проворчал инвалид. — В общем, такое дело, надобно нам на Карельский перешеек, на старые финские укрепления ехать, эту… как ее… линию Маннергейма. Пока, значит, до Зеленогорска, а оттуда — на Тере-ярви. Дальше уж по моему плану поедем…

— До Зеленогорска? — повторил Митька и разложил на коленях карту области. — Вот черт, так и так через город ехать придется на этой стыдобище! Ладно, мое дело маленькое… — и он выжал сцепление.

До Петербурга добрались без приключений. Более того, на проселочных дорогах «козлик» выглядел вполне нормальной машиной. Однако на улицах города он превратился в белую ворону. Причем очень грязную и неказистую.

Митька старался пробираться по второстепенным улицам, что называется — огородами, но даже здесь какой-то водитель, подрезав его на перекрестке, высунулся в окно и прокричал:

— Эй ты, на «козле»! Кто тебя в город-то пустил? Ехал бы ты обратно в свой коровник!

Лера схватила Митьку за руку, чтобы он не ввязался в скандал, и он с трудом удержался от ответа, скрежеща зубами.

Наконец они проехали Поклонную гору и выбрались на Выборгское шоссе. Митька вздохнул свободнее. Сверившись с картой, он миновал Песочную, свернул на Приморское шоссе, проехал Солнечное, Репино, Комарово. Немного попетляв по улицам Зеленогорска, нашел выезд на шоссе, ведущее в сторону Приморска. Впереди показалась табличка с надписью «Тереярви».

— Ну, вот тот поселок, — он затормозил и повернулся к Василию, — куда теперь?

Василий что-то пробормотал себе под нос и вытащил из-под полы сложенную бумажку.

— Ну, давай сюда! — поторопил его Митька.

— Ишь, какой быстрый! — Василий развернул бумагу, склонился над ней и проговорил:

— Тереярви, значит? Теперь проезжай через поселок и в конце сворачивай направо, там должна быть грунтовка.

— Ну, ты, мужик, даешь! — поморщился Митька, но спорить не стал, переключил передачу и поехал через поселок. В дальнем его конце началась довольно широкая грунтовка.

— Теперь все прямо, до хутора… после него свернешь налево…

Хутор оказался покосившимся бревенчатым домиком с дощатой пристройкой, одиноко стоящим в лесу в паре километров от поселка. Когда они проехали мимо дома, из-за забора выглянул хмурый сутулый мужик в сером ватнике и бесформенной кепке. Он проводил «козлика» странным подозрительным взглядом и поспешил в дом.

— Куда это он так заторопился? — подозрительно проговорил Василий.

— Может, у него суп на плите оставлен! — предположила Лера. Однако появление этого человека вызвало и у нее в душе неосознанное беспокойство. Изменить они ничего уже не могут, надо быть еще осторожнее.

После хутора дорога стала гораздо хуже, пока не кончилась совсем.

— Все, — сказал Митька, — дальше дороги нету, одна колея тракторная. Машина по ней не пройдет.

— Это твоя таратайка заморская не прошла бы! — возразил Василий. — А наша везде пройдет!

— Увязнем… — сомневался Митька.

— Увязнем, так и бросим моего «козлика», а пока — давай по газам! — приказал Василий.

И верно, почва была сухая — в Карелии везде песок, поэтому «козлик» бодро ехал по колее, оставленной трактором. Лера внимательно смотрела по сторонам. Пожухлая осенняя трава примята была давно, еще летом. В ту сторону редко кто ездил.

— Правильно все, — твердил Василий, — сейчас озеро должно быть…

Лера чувствовала, как он напряжен. Путь по его карте подходил к концу, дальше он был не нужен — только обуза.

«Если бы я была на его месте, — думала Лера, машинально отслеживая мелькающие за окном деревья в ярком многоцветном убранстве, — он бы бросил меня здесь, в лесу, не сомневаясь. Не убил бы конечно, а может, и убил… Хотя… что бы он без ног делал в лесу? Мы-то ему нужны, а вот он нам без надобности. Оттого и психует. Следить надо за ним, как бы чего не выкинул…»

Вместо озера внезапно открылась просека, покрытая свежими пеньками. Спиленные бревна были аккуратно сложены в сторонке. Василий помрачнел.

— Не было такого в плане, и Лом про вырубку не говорил.

— Ой, дядя, да было ли вообще там что? — необдуманно всунулся Митька. — Не дуришь ли ты нас?

— Помолчи! — Лера повысила голос. — Твое дело — за дорогой следить, чтобы мы в канаву не сковырнулись!

Митька глянул остро и обиженно, но Лера и сама смотрела на него зверем. Он первым отвел глаза, как когда-то отчим в пьяном угаре, трезвевший от ее ледяного взгляда.

— Времени много прошло, — сказала она Василию и даже погладила его по плечу, — когда, говоришь, Лом груз-то прятал?

— Прошлым летом, зимой тут вообще не проедешь, — его плечо под рукой было каменным, — тогда, он сказывал, здесь вообще глухие места были, он рысь встретил.