Снежная королева

— Я понимаю. Прости. — Она потянулась за полупустой бутылочкой с транквилизатором, стоявшей на столике у кровати.

— Нет. — Темная рука Элси перехватила ее руку. — Это не спасение. Ты не найдешь ответа на свои вопросы, вернувшись на Тиамат; эти вопросы будут преследовать тебя везде, вечно, пока ты не узнаешь, кто такие предсказатели и зачем они существуют. А я недостаточно мудра, чтобы объяснить тебе это. Но знаю того, кто объяснить может. При первой же возможности мы полетим на планету и повидаемся с моим деверем. — Она сама взяла бутылочку с таблетками. — Вот что я должна была сделать уже давно... но я всего лишь глупая старуха! — Она встала, улыбаясь ничего не понимавшей Мун. — Я думаю, всем нам не помешает вновь походить по настоящей земле. Может, и Кресс с нами слетает. А теперь отдыхай, дорогая... приятных тебе сновидений. — Она нежно погладила Мун по щеке и вышла из комнаты.

Мун снова забралась в постель, разгладила у себя на животе тонкую простыню — одеяла здесь не требовались. Но впереди, в той безжизненной ночи, что окружала этот город-остров, ее ждали отнюдь не приятные сновидения. Она лежала и смотрела непонимающим взором на то, что проплывало перед нею за прозрачной стеной, а тело ее и душа ныли, мучились от тоски и неудовлетворенных желаний. И не было рядом никого, кто мог бы сделать ее сны светлыми, кто отпустил бы ее домой... домой!.. Слезы ручейками потекли по щекам и текли до тех пор, пока глаза ее не закрылись сами собой.

Было светло, как днем; Мун ехала через Воровской Рынок, стиснутая пассажирами космического трамвая, вместе с Элси, Силки и каким-то новым, резиново-упругим Крессом. Пассажиров в трамвае было бы достаточно, чтобы заселить целый остров у них в океане, но все они почему-то казались мрачноватыми. Космический город оказывался над «окном» — транспортным коридором, выходившим прямо на поверхность Харему, — каждые несколько часов; но таких коридоров было несколько, и находились они друг от друга на расстоянии сотен или даже тысяч миль. Тот, кто пропускал нужную остановку, должен был порой целый день ждать, чтобы снова оказаться в нужном месте.

Все сиденья в трамвае были заняты, однако какой-то мужчина уступил Мун место, и она тут же предложила Элсевиер сесть. Та улыбнулась и в свою очередь предложила сесть Крессу. Тогда встал второй мужчина, и растерянная Мун поспешила усадить Элси, прошептав:

— Неужели они все считают меня больной из-за того, что я такая бледная?

— Нет, дорогая, что ты! — Элси слегка нахмурилась и с шутливой укоризной одернула «неприличную», желтую и короткую безрукавку Мун. — Напротив. Но тебе, пожалуй, все-таки лучше надеть пальто. — И она выразительно посмотрела на винного цвета легкое пальто, висевшее у Мун на руке.

— Слишком жарко! — Мун чувствовала тяжесть своих волос, заколотых высоко на затылке, чтоб не мешали. Она вспомнила те свободные, мешковатые платья и тесно облегающие спортивные костюмы, которые мерила и отбрасывала прочь в отделах центрального супермаркета. Покинув космический корабль, она старалась обходиться своей собственной одеждой; здесь, в орбитальном городе, было так жарко, что она бы и вовсе разделась, если б Элси позволила.

— В молодости я ходила закутанная в шарфы и шали с ног до головы; считалось, что только так и можно сохранить «женскую загадочность». — Элси поправила складки своего свободного пестрого кафтана; ожерелье из колокольчиков нежно звякнуло. — Мне до смерти хотелось тогда побегать по улице нагишом под жарким летним солнышком... но я так никогда и не осмелилась снять хотя бы один шарф.

Мун откинулась на спинку сиденья. Прямо перед ней молча страдал несчастный Силки — измученный жарой и слишком густой толпой незнакомых людей. В открытые окна трамвая были видны улицы орбитального города, построенного Межзвездным Космическим Обществом, где Элсевиер жила вместе с Силки и Крессом — а теперь еще и с Мун. Это было элегантное, хотя и вызывающее клаустрофобные ощущения гетто планеты Харему для инопланетян. Мун плохо ориентировалась здесь и никак не могла усвоить местных обычаев. Она знала только, что город представляет собой как бы большое кольцо с космопортом посредине. Жители Харему называли город на орбите Воровским Рынком, а сами горожане не возражали против такого названия, даже проявляя какой-то радостный мазохизм. Харему доминировала среди планет Гегемонии благодаря своей чрезвычайно развитой и мудреной технологии, и Элсевиер как-то заметила не без гордости, что Воровской Рынок — название скорее справедливое, а не порочащее.

— А как ты сама попала на Харему? — спросила ее Мун, поскольку Элси дальше развивать свою мысль насчет Воровского Рынка не стала. Мун все чаще удивлялась, как это такая тихая, нежная, застенчивая женщина стала заниматься контрабандой, постоянно нарушая законы и рискуя жизнью.

— Ах, моя дорогая, то, как я утратила все свои шарфы и все уважение своих земляков — история длинная, неинтересная и запутанная. — Но Мун заметила, что в уголках рта Элси притаилась улыбка.