Снежная королева

– Нашему благородному сыну Теммону… – Решительный голос его вдруг ослабел и стал как бы прозрачным. – А как поживает твоя мать? Я подарил это ей в Ночь Масок… это твое по праву.

– Она умерла, чужеземец. – Спаркс специально открыл глаза, чтобы посмотреть, какое у Сайруса будет лицо. – Я убил ее! – Он выждал паузу. – Она умерла в тот день, когда я родился.

Первоначальное потрясение сменилось на лице Сайруса горьким неверием.

– Значит, она умерла при родах? – Он уточнял, словно ему действительно было важно, так ли это.

Спаркс кивнул.

– На Летних островах не так уж много современного медицинского оборудования и больниц. Да и здесь после Смены Времен Года островитяне тоже их иметь не будут… – Он провел рукой по грубой ткани своих штанов. – Но мне это будет уже все равно. Как и вам.

– Сын. Мой сын… – Сайрус все вертел в пальцах медаль. – Что еще я могу сказать тебе? Премьер-министр – мой родной отец и, стало быть, тебе он дед. Когда он вернулся за мной, все было куда проще. Уже одно то, что в жилах моих струилась его кровь, делала меня в глазах представителей нашего класса чуть ли не королем – во всяком случае, лидером; давало мне право быть наверху, приносило мне только успех и счастье.

Когда мой отец прилетел за мной на Саматхе, то прежде всего вручил мне эту медаль, ввел меня в свой круг и сделал членом Ассамблеи. – Медаль скользнула у него между пальцами и повисла, качаясь на цепочке и пуская вокруг солнечные зайчики. – Я отдал ее твоей матери потому, что она была очень похожа на мою мать – со своими синими, точно лесные озера, глазами и волосами цвета солнечных лучей… На одну ночь, благодаря ей, я вновь очутился в мире моего детства – я в ту пору был ужасно одинок и очень скучал по своей далекой родине. – Он поднял глаза и на раскрытой ладони протянул Спарксу медаль. – Она принадлежала ей, потом тебе и всегда будет твоей.

Спаркс чувствовал, что более не способен владеть собой, что плоть его превращается в кисель, в дым…

– Ты, мерзавец!.. Зачем ты явился сюда теперь? Где ты был тогда, много лет назад, когда я так в тебе нуждался? Я ждал тебя, надеялся, что ты вернешься, я старался быть таким, каким, по моим представлениям, ты хотел бы видеть меня, каким ты и сам виделся мне… – Спаркс обвел рукой комнату, полную различных приборов и инструментов, с помощью которых он мучительно решал свои бесконечные технические загадки. – Но теперь, когда все в прошлом, когда я сам разрушил свою жизнь… ты и явился – зачем?

– Спаркс, жизнь твоя еще не кончена. Я пришел… чтобы внести в нее некоторые поправки. – Он колебался; Спаркс медленно повернулся и посмотрел ему в глаза. – Твоя двоюродная сестра Мун все рассказала мне о тебе. И это она прислала меня сюда.

– Мун? – У Спаркса перехватило дыхание.

– Да, сын. – В улыбке Сайруса чувствовалось желание помочь, подбодрить. – Это ее находчивости мы обязаны нашей встречей, а сердце ее, по-моему, ждет встречи еще кое с кем… Поговорив с ней, я понял, что тебя воспитала очень хорошая семья. – Спаркс молча отвел глаза. – А столкнувшись с удивительной верой Мун в тебя, – в голосе Сайруса послышалась какая-то затаенная грусть, – я окончательно понял, что мне нечего стыдиться такого сына. – Сайрус посмотрел на инструменты и приборы – молчаливые свидетельства того, что в жилах у них течет одна кровь, что они унаследовали одну и ту же страсть.

Спаркс встал, и Сайрус, подойдя к нему, снова повесил медаль ему на грудь и пристально посмотрел в глаза.

– Ты больше похож на мать… но я вполне успел убедиться, что в тебе живет неистребимая потребность любого технократа непременно ответить на все «почему». Мне и самому очень хочется, чтобы существовал ответ на любой вопрос… – Он как-то нерешительно положил руку Спарксу на плечо.

Но Спаркс смотрел отцу прямо в глаза, словно запечатлевая в своей памяти и этот миг, и это прикосновение, – он чувствовал, что открылась дверь той холодной темницы, где долгие годы томилась в заточении некая часть его души, и навстречу ей хлынули тепло и свет.

– Ты все-таки прилетел! Ты пришел сюда ради меня… Отец… – Он с трудом выговорил это слово, хотя был уверен, что ему никогда в жизни не доведется произнести его. И обеими руками прижал к себе руку Сайруса, держась за нее, словно ребенок. – Отец!

– Очень трогательно. – Спутник Сайруса резко нарушил эту идиллию. – А теперь, если вы не возражаете, ваша честь, я бы хотел со всем этим покончить.

Спаркс выпустил руку отца, неохотно обернулся и увидел, как тот второй человек расстегивает и снимает свой плащ.

– Герне! Откуда ты?..

Герне мрачно ухмыльнулся.

– Меня послала Похитительница Детей. Я твой подменыш, Покоритель Зари. – Его парализованные ноги были засунуты в какое-то неуклюжее подобие протезов.

– О чем это он говорит? – Спаркс снова оглянулся на отца. – Что он вообще здесь делает?

– Его привела ко мне Мун. Она сказала, что он хочет занять твое место во время обряда жертвоприношения.

– Занять мое место? – Спаркс был потрясен. – Он? Ты?.. Но почему, Герне? Почему ты хочешь сделать это для меня? – Он даже не позволял себе надеяться…