Снежная Королева (СИ)

— Конечно, Даша, — вдруг покорно согласился Влад, почему-то смотря на меня немного настороженно. А потом незаметно показал своим пальцем на глаза и вышел, не произнеся ни слова.

Я несколько раз вздохнула, понимая, что друг хотел мне сказать. Нужно успокоиться, чтобы снова не натворить дел, как тогда, после нашей ссоры.

Я повернулась к отцу, заметив, что он смотрит на меня немного растерянно и даже виновато. Неужели уже осознал свою ошибку?!

— Даш, я… — попытался первым заговорить папа, но я не дала.

— Почему ты соврал мне? — мой голос звучал тихо, а я смотрела ему в глаза, пытаясь отыскать в них… что? — Почему? Зачем ты показывал мне те записи, якобы сделанные моим «настоящим» отцом? И ты ведь знал, что я не удержусь и просмотрю другие, поэтому уехал, ничего не объяснив? Я же спрашивала тебя! Разве я не заслужила правды?

— Даша, все не так…

— А как, папа? Или мне теперь не следует называть тебя папой? — мои слова, видимо, ударили больнее, потому что он поморщился, а взгляд неожиданно потух. — Ты никогда не любил меня. Поэтому врал, — по моим щекам потекли слезы, а я помотала головой, видя, что папа пытается приблизиться ко мне и обнять. — Ты врал мне все двадцать лет…

— Даша, я делал это только ради тебя. Только ради тебя, — повторил он, все-таки решив приблизиться и сесть рядом со мной.

Я снова упрямо помотала головой, почувствовав его руки, сжимающие меня в объятиях.

— Нет, ты… ты… обманул меня… — с какой-то детской обидой в голосе, проговорила я.

— Да, обманул, — согласился папа, прижимая меня к себе, несмотря на мое сопротивление, — потому что боялся увидеть, как ты разочаруешься во мне. Я для тебя всегда и во всем был кумиром, ты смотрела на меня с непередаваемым восхищением, что мне… а потом я испугался, что ты… — отец замолчал, а я осторожно обняла его в ответ. Да, все верно. Он просто боялся, что его дочь, единственная до сегодняшнего дня (тут я мысленно хихикнула) отвернется от него, когда узнает неприглядную тайну его прошлого. — Так получилось, Снежок. Сначала все было ради Эйрене, чтобы ее, наконец, оставили в покое, чтобы она могла спокойно жить. Ради моего брата, Михаила, который, чтобы спасти меня отдал не только жизнь, но и имя. Это была его идея — стать Михаилом Снежиным мне, а остальное доделали пластические хирурги. От Вадима Аксёнова осталась только могила, да и то, тело в ней чужое. Мой брат обрел свою могилу на чужбине. На том месте, где когда-то была лачужка для пастухов, теперь только небольшой черный камень с высеченным именем.

Отец сделал несколько глубоких вдохов. Видимо, все эти воспоминания все еще доставляли ему много боли. Мне невольно стало стыдно.

— Да, это был эгоизм с моей стороны, но, пойми, я не мог предать того, кто был мне дорог, равно, как ты или Эйрене. Все, что я мог — сделать так, чтобы его жертва в тот день не была напрасной, понимаешь? — я кивнула, но папа почувствовал мой ответ. — Я год за годом искал возможность, чтобы найти и отомстить этому мерзавцу и его жене. Но он был настолько далеко и высоко сидел, чтобы до него было просто добраться. Чтобы безболезненно для себя и других убрать его. Я ждал, что однажды жажда наживы заставит его допустить ошибку, и этот день пришел. Я узнал, что он «осел» в наших краях и замышляет нечто грандиозное.

— Пап, ты… все это время был рядом? — я даже привстала, чтобы заглянуть ему в глаза. Как-то незаметно оказалось, что мы лежим на моей кровати, а он обнимает меня совсем, как раньше, в детстве, когда я боялась любой тени. Особенно после первого «видения». — Я думала, что нас разделяют километры? Ты же говорил…

— Так было нужно, дочь, — перебил меня папа, снова укладывая мою голову на свое плечо. Я только вздохнула, размышляя о том, узнаю ли я хоть когда-нибудь все тайны моего отца. Да и нужно ли мне это? — Я хотел защитить тебя, чтобы он никогда не добрался своими грязными лапами до моей девочки. Все эти годы я искал возможность, чтобы отомстить ему. А он знал, что я вернусь однажды, поэтому «обрастал» связями и охраной, чтобы не допустить этого. Он — трус и сволочь… жаль, что отделался просто… — сверкнув глазами, проговорил отец.

— Пап, но он же не знал, что ты жив, — удивилась я, а потом обратила внимания еще на одну деталь, — он остался жив? Но он ведь понесет наказание?!

— Успокойся, девочка, — папа погладил меня по спине и поцеловал в висок. — Жив, и никуда не денется от наказания. Жаль, что не от моей руки, но все же… его ждет медленная и мучительная смерть, — папа как-то довольно хмыкнул, но я все же смогла разглядеть в полумраке его хищную улыбку.

— Пап, этот… Темников, — я замялась, подбирая слова. — Я так и не поняла, за что он ненавидел маму? Он плел что-то про «гнилой плод», а потом сказал, что раз я не «вижу» его, то он станет отцом моей… то есть новой «Видящей», — меня даже передернуло от отвращения, когда я вспомнила его ледяные пальцы, которыми он скользил по моему телу.