Снежная почта

Будем знать, какие люди.
Будем знать, который век.
Будем верить, верить будем
Или слушать первый снег.

Будем в маленьком пространстве

Выбирать себе друзей.
Позабудем и о пьянстве,
И о пользе новостей.

Будем слушать, слушать, слушать,

Как сквозь слезы или смех
Мягко падает к нам в души
Свет небес, нелегкий снег.

1974

Прозаик

Зачем я родился? Зачем я живу?
Зачем сочиняю седьмую главу
Мучительного романа,
И мне это вовсе не странно?

Ведь был, вероятно, какой-нибудь план?

Неужто так важно закончить роман?
Творец потерпел неудачу,
Без цели решая задачу.

Заманчиво было составить меня

Из камня и стали, из льда и огня,
Чтоб я был покоен и вечен
И стойкостью личной отмечен.

Но я получился на редкость другим,

И вот, вопреки начинаньям благим,
Сижу над страницей романа,
Вкушая всю прелесть обмана.

А там, на странице, какой-то герой,

Лишь непреднамеренно схожий со мной,
Гуляет и служит примером
Дошкольникам и пионерам.

Меня он пугает, словами звеня.

Он создан из камня, из льда и огня,
Он равно покоен и вечен
И стойкостью личной отмечен.

А я, незадачливый тихий творец,

Немного мудрец и немного глупец,
Решаю все ту же задачу,
Смотря в темноту наудачу.

1979

Разговор со Стерном

Кусты за окном электрички,
Срываясь, бежали назад,
Как будто участвовал в стычке
Кустов тонконогий отряд.

Как будто с Земли стартовали

И там, в невозможной дали,
Подбитые снегом, сверкали
Рапирами в звездной пыли.

Вся жизнь, как нелепая шалость,

В двойном отражалась стекле,
С летящей поземной мешалась
И дергалась нервом в скуле.

Глазами сухими, как буквы,

Глядел я – до срока старик —
И видел английские букли,
Напудренный белый парик.

Спокойное око милорда

За плоскостью виделось мне,
А в тамбуре пьяная морда
Летала от двери к стене.

Милорд! Расскажите, как глухо

В осьмнадцатом веке жилось,
Как вам на перинах из пуха
Просторно и сладко спалось.

Поведайте мне, как писалось

Гусиным скрипучим пером…
Вся жизнь, как нелепая шалость,
Летит за вагонным окном.

От глупостей нету защиты.

Кончается год-черновик.
Качается с виду сердитый
В суконной шинели старик.

Щипцами билет мой хватает…

Куда же я еду? К кому?
Милорд за окошком гадает,
Кусты улетают во тьму.

Не может житейская повесть

До грани такой довести.
Но совесть… Ах, если бы совесть
Могла уберечь и спасти!

1979

«Добровольный изгнанник…»