Снежная Принцесса

"Ты увидишь в нём всё, что захочешь. Почти всё…" Так сказал тот загадочный старик. Что ж, он почти не солгал. В магической ледышке Иланы появлялось то, что девочка могла себе представить. Шарик мог добавить кое-какие штрихи к тому образу, который возникал в сознании Иланы — например, поярче раскрасить чешую дракона или почётче обрисовать его крылья. Но не знай Илана хотя бы примерно, как выглядит дракон, шарик бы его не показал. Своих родителей она никогда не видела, а значит не могла и вызвать их образы в магический шар. Так же, как и пейзажи неизвестной ей планеты. Зато теперь с его помощью она могла создавать множество различных картин и образов. Шарик помогал их дорисовать, довести до совершенства. И ещё он помогал получше вспомнить тех, кого она когда-либо знала. Впрочем, сделать чёткими воспоминания раннего детства так и не удалось.

Бабушка Полли была довольна. Илана теперь почти безвылазно сидела дома. Чем она там в своей комнате занимается, бабушка не знала, и её это не особенно интересовало. В конце концов, чем уж таким может заниматься десятилетняя девчонка? Смотрит свой новый видик, читает, что-нибудь мастерит из мягкого пластика… Или перед зеркалом вытанцовывает. В общем, чем бы дитя ни тешилось…

Знай бабушка Полли, чем тешится её дитя, она бы сочла эту старинную поговорку не очень удачной.

Глава 10. Осенние неприятности.

Насчёт лета «гном» тоже не солгал. Почти. В конце июля резко похолодало, и последний летний месяц скорее походил на осенний. До середины сентября жители Гаммеля ходили в плащах и куртках, но бабье лето, как ни странно, всё же пришло. День Святого Николауса обещал быть тёплым. Больше всех этому радовались пятиклассники. Ведь в этот знаменательный день — 24 сентября — их принимали в ряды Лихтен-Югенд. В переводе с одного старого европейского языка это означало "юные светоносцы". Именно так и называли членов этой детской и юношеской организации. Три раза в год — 24 сентября, 22 апреля и 19 мая — они устраивали в городе шествие. Младшие, за которыми после одной газетной статьи закрепилось прозвище светлячки, несли свечи, а те, кому было больше тринадцати, — факелы. Говорили, что раньше в Лихтен-Югенд принимали только хороших учеников и только с примерным поведением. Теперь организация охватывала практически всех школьников с десяти до семнадцати лет. В день Святого Николауса каждый пятиклассник сразу после причастия получал белый плащ с капюшоном и серебряный медальон, на котором был изображён ангел с мечом. В этом облачении новички вместе со всеми светоносцами своей школы отправлялись на площадь перед мэрией, откуда и начиналось шествие. У каждой школы был свой маршрут. В такие дни с четырёх до восьми вечера по центральным улицам Гаммеля без конца двигались шеренги детей и подростков в белом. Свечи и факелы, которые они несли, были искусственные — из соображений безопасности, зато светили ярче настоящего огня. Участники шествия должны были хранить молчание, а прохожие, увидев шеренгу светоносцев, умолкали или хотя бы переходили на шёпот.

В этом году подготовку к празднику омрачала недавняя трагедия. В начале сентября был убит известный священник Александр Абель. Жил он в местечке под названием Верден — на границе с Леброном. В маленькую церковь, где он вёл службы, стекался народ со всей страны. Несколько лет назад границу открыли, и прихожан у отца Александра стало ещё больше. На его службы и проповеди ходили и лебронцы, и германарцы. Воспитанный в лоне Ортодоксальной Церкви, Александр Абель не считал её учение единственно правильным. И был глубоко убеждён, что различия между ортодоксальной доктриной и элианской не должны препятствовать союзу этих двух церквей. Самые ярые ортодоксалы то и дело поливали его грязью, называя его терпимость беспринципностью, и всё же авторитет Александра Абеля рос с каждым годом.

3 сентября священника нашли с проломленной головой у ворот его дома. Похоже, на него напали, когда он возвращался с утренней прогулки. Жители Вердена говорили, что отец Александр вставал ни свет ни заря и до первой службы любил прогуляться по окрестностям. А вскоре после похорон кто-то поджёг верденскую церковь. Когда прибыли пожарные, от неё остались одни стены. Внутри всё выгорело, кровля рухнула. Никто не сомневался, что эти два преступления связаны, но никто ничего не мог доказать. У следствия не было никаких зацепок. Ортодоксалы в своих выступлениях намекали, что отец Александр якобы сам навлёк на себя беду, якшаясь с неправоверными.

— Да они же его и урыли, — убеждённо заявил Джек Эмерсон. В «часовне» эта история обсуждалась весьма активно. — Наши мракобесы-церковники. Они ж его ненавидели. Элианцы тоже не во всём с ним соглашались, но они бы и волоска на его голове не тронули.

— Конечно, — кивнула Лидия. — Отец Александр защищал их. Если б не его содействие, им бы вряд ли удалось открыть у нас в Гаммеле приход. Теперь они боятся, что их отсюда попрут.