Снежная страна

– Здесь в конторе надо мной все подсмеиваются – пойди, мол, Кома-тян, загляни в номер «Камелия»… Противные такие! А я подружку одну, гейшу, провожала, в поезде с ней немного проехала. Устала. Только вернулась домой, спокойно полежать хотела, а мне говорят: отсюда звонили. Совсем было решила не ходить, устала ведь страшно, перепила вчера на вечере, когда подружке проводы устраивали, решила, а все же пришла. А в конторе смеются. Но я же тебя целый год не видела. Ты ведь человек, являющийся раз в году?

– А я попробовал булочку этой вашей подружки.

– Да?

Комако выпрямилась. Ее лицо, покрасневшее в тех местах, которые были прижаты к коленям Симамуры, внезапно стало каким-то детским.

Комако сказала, что провожала эту самую гейшу, проехала с ней до третьей станции.

– Плохо у нас тут стало. Раньше, бывало, со всеми всегда договоришься. А теперь не то, все такие эгоистки, каждая сама по себе. Да, многое изменилось. И гейши, как нарочно, такие подобрались, характером между собой не сходятся. Без нее, без Кикую, грустно мне будет. Она ведь всегда во всем зачинщицей была. А как ее любили клиенты, самая популярная гейша была. И приглашали ее больше всех, и зарабатывала она больше всех. У нее в месяц выходило шестьсот курительных палочек. Понятно, что хозяева ее на руках носили.

Симамура спросил, что теперь собирается делать Кикую – замуж выйдет или свой ресторан откроет? Он слышал, что, отработав свой срок по контракту, она уезжает на родину.

– Ой, знаешь, какая она несчастная! Она ведь к нам после неудачного замужества приехала, – сказала Комако и, на секунду запнувшись, словно сомневаясь, стоит ли говорить дальше или нет, взглянула на освещенные луной ступенчатые огороды на горном склоне. – Видишь вон тот дом, совсем новый? На склоне…

– Маленький ресторанчик «Кикумура»?

– Да, он самый. Этот ресторан мог бы теперь принадлежать Кикую-сан. Но из-за своего характера она все упустила. Скандал был страшный. Она заставила покровителя выстроить ей дом, а как дело дошло до переезда, заупрямилась. Из-за нового любовника. Он обещал на ней жениться, да обманул. А она из-за него совсем голову потеряла. В конце концов сбежал он, любовник-то, а к прежнему покровителю Кикую не захотела вернуться и ресторан не взяла, может, и хотела, но не вернулась, не могла так поступить… И остаться тут не могла, позор ведь. Вот теперь и уезжает, решила где-нибудь в другом месте все начинать сначала. В общем, несчастная она, невезучая. Оказывается, – мы-то, правда, не знали об этом, – мужчин у нее много было.

– Уж не полк ли?

– Кто его знает… – Комако, подавив смех, вдруг отвернулась от Симамуры. – Кикую-сан слабохарактерная, слабая…

– А что она могла поделать?

– Как что?! Мало ли сколько мужчин может влюбиться в женщину, нельзя же… – Комако подняла голову, почесала в голове шпилькой. – Грустно было ее провожать!

– А с рестораном что сделали?

– Да жена этого самого покровителя, что ресторан построил, переехала сюда, теперь сама хозяйничает.

– Жена? Интересно!

– Понимаешь, дом-то уже готов был – вступай во владение и начинай дело. Ничего другого и не придумаешь. Ну, жена и переехала со всеми детьми.

– А со своим прежним домом что они сделали?

– Бабушку там оставили, одна теперь живет. Сами-то они крестьяне. Но муж – широкий человек, любит погулять. Забавный он.

– Прожигатель жизни. В годах уже, наверно?

– Нет, молодой, лет тридцати двух-трех, не старше.

– И что ж, Кикую была старше его жены?

– Нет, жене столько же, сколько Кикую, – обеим по двадцать семь.

– А ресторан-то «Кикумура» назвали в честь Кикую, наверно? И жена оставила это название?

– Что же делать, не менять же готовую вывеску.

Симамура запахнул кимоно поглубже, и Ко-мако, поднявшись, закрыла окно.

– Кикую-сан про тебя все знала. И сегодня мне сказала – приехал.

– Я видел, как она приходила прощаться в контору.

– Она тебе что-нибудь сказала?

– Ничего не говорила.

– А ты понимаешь, что со мной творится?

Комако раздвинула только что закрытые сёдзи и опустилась на подоконник.

Через некоторое время Симамура сказал:

– Здесь совсем другие звезды, чем в Токио. Здесь они именно висят в пустоте. И сияют по-другому.

– Не так уж сильно сияют, вечер ведь лунный… А в нынешнем году тоже было очень много снега.

– Кажется, на железной дороге несколько раз прекращалось движение.

– Да, даже жутко становилось. На машинах начали ездить на месяц позже обычного. Знаешь магазин у лыжной станции? Так вот там обвал крышу пробил. Дом двухэтажный, на первом этаже вроде бы сразу и не заметили. Только на шум обратили внимание, подумали, что на кухне возятся крысы. Пошли посмотреть – никаких крыс, а на втором этаже ни окон, ни ставен – все снегом снесло. Вообще-то обваливались только верхние слои снега, но все равно по радио вовсю об этом трубили. Лыжники перепугались, перестали приезжать. А я в этом сезоне не собиралась ходить на лыжах, и лыжи свои в конце прошлого года продала. Но все же несколько раз покаталась… Я изменилась?

– Где ты была, когда умерла учительница?