Снежная Жаба

Где-то через месяц Лок достаточно поправился для того, чтобы предпринять самостоятельную вылазку в лес и поохотиться всласть, а то сухие хрустящие комочки — Кай лично смотался в город и привез несколько мешков самого лучшего собачьего корма — конечно, очень даже ничего, но сравниться со вкусом свежего мяса не могли.

Кай давно уже замечал, с какой тоской его песик поглядывает по сторонам во время их прогулок, но до поры до времени отпускать друга одного в лес опасался. Нет, не из-за других хищников — это не проблема, — просто слишком уж серьезные раны были у зверя, рано ему на охоту.

Но наступил, наконец, день, когда утром в пещере Кая встретил сильный, здоровый, холеный зверь, о недавних ранах которого напоминали лишь шрамы да легкая хромота.

— Ну что, дружище, — мужчина потрепал уши упиравшегося ему передними лапами в грудь пса, — хочешь на свободу?

«Гулять! Охота! Дичь!»

— Ладно, беги. Только не очень далеко, чтобы я тебя слышал. И ты меня. Как только почувствуешь, что теряешь меня, — немедленно возвращайся! Ты понял?

«Лок рядом».

— Ну вот и молодчина. Беги.

В первый же день и было экспериментальным путем установлено максимально возможное для ментального общения расстояние, и Лок старался не забегать дальше.

Потому что очень скоро, буквально через пару дней после обретения свободы, столкнулся с одним из волков его бывшей стаи. Вернее, волчицей, старой и вредной, она с самого Локова щенячества постоянно третировала малыша.

Теперь, конечно, она обидеть неожиданно выскочившего из кустов гиганта не рискнула, к тому же слегка ошалела — он ведь давно подох, с ним расправились самцы! И вдруг — нате вам, вылетает из кустов, как ни в чем не бывало! И еще больше стал, вон какая махина зубастая! Такого только всей стаей завалить можно.

Волчица поджала хвост и, подобострастно глядя в глаза Лока, боком-боком скрылась в ближайшем овражке.

А на следующий день на этом же месте его ждали. Из-за деревьев внезапно появились серые тени и молча начали окружать пса.

Лок совсем не испугался, он разозлился. Все былые обиды, все унижения, все пакости со стороны соплеменников мгновенно собрались у ворот памяти и возмущенно загомонили. А главным воспоминанием, заставлявшим закипать кровь, был растерзанный труп матери, найденный неподалеку от ее норы. И осиротевшие волчата из нового выводка, такие же полукровки. Судя по всему, второго побега к неведомому псу матери не простили. Наверное, те же отвергнутые волки из стаи.

А потом передушили волчат, одного за другим.

И настал черед Лока, единственного уцелевшего из первого выводка полукровок. Тогда у них почти получилось, но вмешался ДРУГ.

А теперь друг далеко. Но ничего, Лок сам справится.

«Еще чего! Ишь, герой какой нашелся! Я что, выхаживал тебя ради очередной драки? Лучше постарайся вырваться из кольца и стань так, чтобы эта банда оказалась по одну сторону от тебя».

«Я не бегать. Я не бояться! Я драться!»

«А я драть твоя пушистая задница! Делай, что велено!»

Лок угрюмо рыкнул и рванулся в сторону, легко, словно пушинку, отбросив попавшегося на пути волка. И через пару секунд оказался с той стороны оцепления.

Стая победно взвыла — он бежит, бежит, он не принял бой! — и устремилась следом. И только те звери, что месяц назад дрались с этим полукровкой, благоразумно придержали шаг, оказавшись в арьергарде погони.

Поэтому им досталось меньше, чем остальным. Но не настолько, чтобы страдающий медвежьей болезнью волк избежал очередного приступа.

В общем, Лока оставили в покое раз и навсегда.

Глава 12

Благодаря появлению в его жизни первого настоящего друга Кай постепенно начал оттаивать. Давно замерзшая льдинка размером с человеческое сердце, болезненно ворочавшаяся в груди, кололась все меньше. А муторная пелена на душе становилась все тоньше.

Кай теперь даже с некоторым нетерпением ждал поездки в Альпы, на обручение с Брунгильдой. Да, его уже знакомили с самой достойной кандидаткой на роль жены Истинного Арийца, но, во-первых, тогда личность этой самой кандидатки была Каю абсолютно однофигственна, а во-вторых, самой Брунгильде едва исполнилось на тот момент пятнадцать лет, и она очень походила на гадкого утенка из сказки Андерсена: длинноногая, мосластая, несуразная дылда с белесыми тонкими волосами. Но глаза девчушки Кай запомнил — огромные, с почти такой же, как у него, серебристой радужкой.

И тогда ему этого было вполне достаточно, ведь больше никого с такими глазами в подземельях не было. А так хотелось, чтобы утром его разбудили маленькие теплые ручки, теребящие за нос, и первое, что мужчина увидел бы, проснувшись, — смеющуюся рожицу с необычными глазенками цвета яркого серебра…

И колокольчиком звенящее: «Папка! Ну сколько можно спать!»

А еще — чтобы его семья жила почти так, как остальные люди, там, наверху. Свой дом, лужайка перед ним с детскими качелями, баскетбольное кольцо на столбе, беседка с барбекюшницей, цветник, бассейн…