Снежная Жаба

Но в следующее мгновение полетел вниз, удивленно таращась в небо третьим окровавленным глазом, продырявленным пулей из пистолета Морено.

Кажется, там, наверху, кричали. И громче, отчаяннее всех — Вика.

Но Кай почти ничего не слышал и не видел, кроме летящего на острые камни маленького тельца…

Не осознавая, что надо делать и как, интуитивно, он схватил антиграв и включил его, направив на сына.

Кажется, Дитрих говорил что‑то про расчеты, про вес, но думать об этом было некогда, Кай врубил прибор на максимум.

И малыш буквально завис в воздухе, не долетев до дна обрыва каких‑то полметра! Наверное, ему там стало очень уютно и комфортно, словно на пуховой перинке, и мальчик мгновенно перестал плакать.

Но мало этого — сверху грузным альбатросом медленно планировало тело фон Клотца.

Кай подхватил сынишку на руки и, отключил антиграв, едва успев спрятаться с ребенком за нависавший козырьком выступ скалы.

О который и грохнулся с противным хрустом душка Фрицци.

Ну вот, теперь его тело будет достаточно изуродовано падением, и никто не узнает, что тут произошло на самом деле.

А ему надо придумать, как вернуть Вике малыша, не светясь перед ее родней. Ему, Каю, рано пока возвращаться к любимой женщине, прежде следует разобраться с «Аненербе».

Кай откинул край пеленки, закрывший лицо мальчика, и ахнул. Да, он уже видел ребенка во сне, но то ведь был сон, а здесь, сейчас…

Он словно смотрел в зеркало. В маленькое зеркало. И немножко кривое — рисунок губ был иным. Но в остальном — ему улыбался (да‑да, улыбался!) он сам. Серебряные глаза, фиолетовые пульсирующие зрачки, волосы платинового оттенка…

Правда, волосы малыша завивались смешными кудряшками. И от этого ребенок очень походил на ангелочка, какими их изображают художники.

— Привет, — плавясь от нежности, на русском языке прошептал Кай. — Я папа. А…

Но договорить он не успел. Метрах в двухстах послышался треск ломающихся сучьев и возгласы на немецком. Кажется, пожаловали его соплеменники…

Глава 29

— Ты полежи здесь тихонечко, — прошептал Кай малышу на ушко, — пока папа разберется с плохими дядями. А потом мы пойдем к маме.

Михаэль выдул замечательный, переливающийся всеми цветами радуги пузырь и улыбнулся. Согласился, похоже.

Мужчина осторожно положил драгоценный сверток на мягкий мох, пушистым зеленовато‑серым ковром устеливший подножие горы, рядом пристроил антиграв и, стараясь ступать неслышно, двинулся навстречу «истинным арийцам».

Их было трое. Три длинные, до земли, плащ‑палатки с надвинутыми до носа капюшонами ломились сейчас сквозь лес, совершенно не таясь. Идти им было так же некомфортно, как и Каю, но мотивация похода была совершенно иной, и потому деревья вокруг страдальчески морщились, слушая занудный гундеж:

— И зачем Грета нас погнала в такой солнцепек? Неужели Фридрих не справится с девкой своими силами? У него ведь два лба из местных обезьян в услужении, трое на одну самку, к тому же с детенышем на руках! Или эта русская базукой вооружена?

— Да ничем она, кроме упрямства, не вооружена! Вот ведь настырная сучка! Снова сбежала! Олух фон Клотц, похоже, расслабился после рождения мальчишки, решил, что с младенцем на руках его пленница никуда не денется, а она бац — и в бега! А нам теперь ползай по солнцепеку, лови ее!

— Ганс, Клаус, хватит бурчать, — гаркнул плащ повыше. — Приказы Председателя Президиума не обсуждаются! Фрау Ландберг ради общего дела даже собственным сыном готова пожертвовать, вон, задействовала еще ни разу не проверенное новое изобретение Дитриха, чтобы не позволить Каю натворить глупостей! И если ты не понял основной нашей цели, то я разъясню. Нас послали в первую очередь за ребенком этой девки. С поимкой беглянки Фридрих действительно справился бы и сам, но у фрау Ландберг возникли кое‑какие сомнения насчет мальчишки.

— Какие еще сомнения? Что он — девчонка?

Из‑под двух капюшонов захрюкали, чем вызвали новый приступ раздражения третьего:

— Солдафон ты все‑таки, Ганс, и шутки у тебя соответствующие.

— Ну да, не всем же быть такими идеальными, как ты!

— Вот потому я и назначен вашим командиром. Что же касается сомнений фрау Ландберг — ребенок той девки, если судить по срокам, вполне может быть сыном Кая.

— Что? Да нет, ерунда! Он вон уже сколько с Брунгильдой живет и никак наследника заделать не может, а с той дикаркой он всего‑то одну ночь провел.

— Вот поэтому фрау Ландберг поначалу не усомнилась в отцовстве фон Клотца. Но потом, когда Фридрих стал жаловаться на странное поведение мальчишки, постоянно устраивавшего истерики при виде папаши, фрау Грета задумалась. И собиралась, насколько мне известно, взять у ребенка кровь для анализа на отцовство. Но эта неугомонная дрянь опять нарушила все планы, и нас отправили для подстраховки. В первую очередь — для подстраховки ребенка, мало ли что может случиться!

— Неужели Грета готова принять выродка?! Она же везде и всюду трубит о чистоте крови, а сама?!