Снежное дыхание любви

— Мама, ты можешь ему написать, что в зимние каникулы я приеду на операцию?

Мария Андреевна вскинула голову. В ее глазах появился непривычный блеск.

— Да… Конечно… Теперь это можно сделать. Наконец-то.

И она заплакала. Нина протянула к матери руки, обняла ее. Она гладила ее по спине, как прежде гладила ее мама.

— Видишь, все решится, мама. Уже скоро.

Мария Андреевна хлюпала носом.

— Хорошо, что папы нет дома, он не любит, когда я плачу.

— Этих женщин не поймешь, — пробасила Нина, подражая отцу. — То плохо, что нет, то хорошо, что нет…

Мария Андреевна уткнулась Нине в живот и смеялась. Потом замерла, не поднимая головы, чтобы не позволить сорваться с губ вопросу… Он… отдаст деньги? А если… нет?

Но потом, прокрутив в голове то, что рассказала Нина, она поняла: вопросом она обидит дочь. Мария Андреевна, наконец, подняла лицо и молча улыбнулась.

Завтра в полдень за столом сидели трое — Нина, мама и Антон.

— Жаль, что Кирюшке пока еще рано ходить по гостям, — заметила Нина. — Точнее, сидеть в гостях. — Она фыркнула.

Мария Андреевна улыбнулась.

— Какая ты бесчувственная, Нина.

— Вы правы, Мария Андреевна. Я согласен, — подал голос Антон.

— Ты согласен, что я бесчувственная? — Нина отложила вилку. — Правда?

— Я о том, что это на самом деле больно — сидеть, когда в тебя что-то впилось.

— Дробь в него впилась, вот что.

— И дробь, конечно.

Нина заметила, что губы Антона слегка скривились.

— Ох, — Мария Андреевна вскочила со стула. — Звонит телефон. Я думаю, это папа. — Она ушла в прихожую.

— Как я понимаю Кирюшку, — снова сказал Антон.

— Послушай, Антон, а что, тебе тоже попадало?

— Никогда. Даже солью в чужом саду.

— Ты лазил по садам?

— Не прилетало, потому что не лазил.

— Тогда про что ты говоришь? Откуда ты знаешь?

— Опыт, Нина. Только опыт. — Он наконец привстал и пошарил по стулу. — Вот. Кто-то подложил мне… кость.

Нина уставилась на кость, которую показал Антон.

— Ох, это же Филькина любимая игрушка.

— Понимаю. И его любимый стул. Наверняка он положил кость, чтобы никто не занял его место.

Нина засмеялась.

Мария Андреевна вернулась.

— Это с работы, — сказала она. — Не папа. Над чем так весело смеетесь?

— Да над Филькиной выходкой. Он такой собственник, что даже уезжая в ссылку, застолбил свой стул, — сказала Нина.

— Филька в ссылке? За что? Где? — удивился Антон. Он говорил, но не забывал откусывать пирожок, причем с большим аппетитом.

— Он поехал к бабушке. В общем-то она его хозяйка. Соскучилась по нему.

— А он нет, — Антон громко вздохнул. — Что же ему так не нравится в бабушке?

— Там никто его не тренирует, — сказала Нина. — Знаете, — она посмотрела на Антона, потом на мать, — он очень талантливый. Я думаю, может… — Нина на секунду умолкла и прикусила нижнюю губу, словно решая, правильно ли то, что хочет сказать.

— Что же ты думаешь? — Мария Андреевна сама так делала, поэтому ждала от дочери какого-то важного признания.

Антон с интересом наблюдал за дочерью и матерью.

— Я думаю, может быть, лучше на эти деньги, что принес Антон… — Нина набрала побольше воздуха и сказала: — Устроить питомник для собак. Натаскивать их на трюфели. Я узнавала, нет ни одного такого питомника…

— Ага, купить кусочек леса, да? — сказал Антон. — Хорошая мысль.

— Нина, о чем ты говоришь! — Мария Андреевна порозовела. — Мы столько времени думали, искали вариант, как привести в порядок твое лицо… Мы…

— Мама, да мое лицо в порядке, — Нина махнула рукой. Потом замерла, сощурилась, медленно повернулась к Антону и спросила: — Правда, Антон?

В ее голосе было столько игры, что он рассмеялся.

— Какая она у вас кокетливая, Мария Андреевна.

Нинина мать недоуменно пожала плечами.

— Она никогда такой не была…

Антон улыбнулся.

— Правда, Нина, у тебя замечательное лицо. Но я сторонник последовательных действий. Когда ты садишься в машину, а я тебя спрашиваю, куда отвезти — в университет или домой, ты по дороге никогда не меняешь решение.

— Так вы, Антон, ее возите? — Мария Андреевна, не мигая, смотрела на Антона.

— Да, когда могу — вожу, — спокойно сказал он. За столом вдруг стало тихо. — Я очень хорошо отношусь к вашей дочери, Мария Андреевна. Не беспокойтесь. Я взрослый человек.

— Я тоже, мама, — сказала Нина. — Я взрослая.

— Я… рада, — тихо сказала Мария Андреевна. — Если это так.

— Мама, по-моему, пора вспомнить о торте! — Нина с блестящими глазами вскочила со стула.

— Не так шустро, — остановил ее Антон. — Еще столько вкусных пирожков. Мария Андреевна, никогда таких не ел.

— А разве ваша мама не печет вам с отцом пироги? — в этом вопросе было сразу три: есть ли у Антона мать, отец, кто ведет хозяйство.

Антон услышал все три вопроса и ответил тоже одним:

— Мама иногда приносит нам с отцом пирожки из супермаркета, разогревает в микроволновке. — Потом подумал и ответил еще на один, не заданный, но волнующий каждую мать вопрос. — Но чаще всего я сам покупаю и разогреваю, потому что больше некому. Мои родители постоянно в экспедициях.

— А они… геологи? — предположила Мария Андреевна.

— Нет, биологи. Они изучают морских котиков на Командорских островах.