Снежное дыхание любви

— Как интересно, должно быть, — заметила она с облегчением.

Потом они пили чай с тортом, болтали ни о чем, как все вкусно поевшие люди.

Антон незаметно осматривал комнату, ему нравилось безыскусное убранство. Никакого евроремонта с гирляндами офисных лампочек на потолке. Аккуратность, стильность, гармония, уют. Гостиная, показалось ему, похожа на Нину и на ее маму.

Понравилось ему и то, как Нина взяла конверт с деньгами, отдала его матери. А та просто положила на журнальный столик.

Он посмотрел на часы.

— Мне жаль, но я должен вернуть машину Валерию Сергеевичу ровно через час.

— Может быть, еще чаю? — спросила Мария Андреевна.

— В другой раз, если вы не против.

— Да что вы, приходите.

— Конечно, — поддержала Нина, — мы с мамой испечем другой торт.

— Согласен. Я люблю торты. Очень. — Он встал из-за стола. — Ты проводишь меня, Нина? — спросил он в прихожей. — До машины?

Она быстро сбросила туфли, надела ботинки, куртку.

— Мама, я скоро.

Мария Андреевна помахала им рукой.

— Все в порядке? — спросила Нина, когда они в лифте поехали вниз.

— Н-нет, не все, — Антон хмуро свел брови.

— Нет? А что не так? — Нина открыла рот. Антон быстро наклонился и поцеловал. — Вот теперь — все.

Нина покраснела.

— Ты что-о…

— Все просто замечательно, у тебя прекрасная мама, теплый дом… — говорил Антон.

— Я забыла тебе сказать, — спохватилась Нина. — Маме пришел ответ от доктора из Туниса.

— Они готовы тебя принять? — быстро спросил он.

— Да я не про это. Он написал, что трюфели растут и у них. Песчаные…

Антон засмеялся.

— Растут, значит, да? Ну тогда мне придется поехать с тобой вместе. Кто же тебя станет ловить в реке, если меня там не будет?

— Может, Филю прихватим? У бабушки есть клетка для перевозки собак.

— Я думаю, он не согласится. В Африке для него слишком жарко, — сказал Антон. — Поэтому поедем вдвоем.

Они вышли из подъезда, Нина осталась на ступеньках, смотрела, как Антон садится в машину. Потом зажглись фары, осветили снег. В полосу света попал мальчишка, который вел собаку на поводке. Нина узнала его. Этот тот, которого она поколотила в начале осени. А теперь ей хотелось обнять и его тоже…

Антон уехал, она стояла и смотрела, пока не погасли красные угольки задних фонарей.

18. Лечу с тобой!

Где-то за облаками была весна. Нина знала это точно, хотя небо, которое над ней сейчас, низкое, каким ему положено быть в Москве в феврале. Как странно, еще совсем недавно, взглянув на такое небо, Нина увидела бы лишь толстые снеговые тучи, которые, если ткнуть острием длинного зонта, осыпали бы город, да так, что сотни снегоуборочных машин засуетились бы на улицах.

Но сейчас она смотрела сквозь тучи, потому что знала — за ними — солнце. Туда, к нему через четыре часа ее поднимет самолет. Она будет сидеть рядом… с Антоном Метельским. Он обнимет ее… Нина почувствовала, как под курткой загорелось плечо… Как в тот вечер, когда они сидели в машине напротив ее подъезда. Она думала, что он потянулся к ящику для перчаток, а он обнял ее…

Нинино сердце быстро забилось, лицо обожгло, словно жаром из открытой духовки. Вчера мама пекла яблочный пирог, к вечернему чаю, на который пригласили Антона.

Он нравился маме, это видно.

— Антон, — говорила она, — я думаю, вы проследите, чтобы все было в порядке…

— Все получится, — уверял он ее.

Нина видела, как блестят мамины глаза.

— Я так давно этого ждала… — Она достала белый носовой платок с вышитой розочкой на уголке. — Мне жаль, что я не могу поехать с Ниной…

— Ну что ты, мама, я сама справлюсь, — перебила она ее. Она опасалась, что мама сейчас расплачется.

— Мы справимся, — поправил ее Антон. Потом протянул руку, взял ее и пожал. — Мария Андреевна, я должен поздравить вас. — Нинина мама подняла глаза, которые блестели, но слез в них еще не было. — И тебя, Нина.

— С чем? — она покраснела, попыталась выдернуть руку из его руки.

— Нина получает грант.

— Что? — Мария Андреевна и Нина произнесли это краткое слово вместе.

— Грант от компании «Настоящий русский трюфель». Таким образом, компания хочет, чтобы Нина продолжала работу по этим грибам и дальше.

Мария Андреевна стиснула платочек.

— Какая неожиданность… Нина, ты ничего не говорила…

— Но мама, — Нина, наконец, высвободила руку. — Я сама не знала. Антон, как же это… Что я должна делать теперь?

— То же, что и раньше. Будешь писать диплом по ним, когда придет время. Это компания оплачивает твой перелет.

— Ма-а-ма! — Нина вскочила и захлопала в ладоши.

— Как жаль, что папа в командировке!

— Ничего, я ему позвоню…

— Горячие пирожки-и-и! — пронзительный голос вернул ее в настоящее.

На ступеньках возле входа в метро толстые тетки, одетые в темно-серое, в цвет неба, размахивали коричневыми, ломкими на вид, ветками, обещая, что багульник расцветет сиреневыми цветочками, если поставить его воду. Светло-серый чеснок в лохматых одежках лежал на пучках южной зелени. Взгляд поймал предупреждающий цвет — желтый.

Нина остановилась, губы сами собой разъехались в улыбке. Пирамида из лимонов. Неужели правда, уже сегодня она увидит их на деревьях?

— Вам чего, девушка?

Нина вздрогнула.