Снежное видение. Большая книга рассказов и повестей о снежном человеке

— Без этих доисторических шуток, — сказал я, — когда человек мыслящий просыпается в лапах каннибала-неандертальца….

Но йети был слишком слаб, чтобы решиться на что-то. Я выключил фонарь, и опять снаружи раздался тот же заунывный крик, что я слышал во время спуска. Он раздавался совсем рядом, его не могли заглушить даже порывы ветра, и, медленно расшнуровав палатку, я вылез наружу.

На другой стороне озера вспыхнула огненная дорожка — сыпались камни. А впереди, на снежнике^{16}, я увидел черного альпиниста.

4

Кто это? — думал я. Правда, заблудившийся альпинист или шерп, решивший, несмотря на мистический страх перед йети, вернуться ко мне?.. С обрывов падали хлопья снега. Я смахнул их со щеки и пронзительно свистнул.

Тень приблизилась — крупная, взлохмаченная, переставшая быть тенью, и я замер от восторга и неожиданности. Это был еще один йети, приземистый, сильный, со свисающими ниже колен руками. Тяжелое надбровье, увеличенное не в меру густыми бровями, нависало над глазами, а гребень на голове напоминал лохматую митру. Он молча разглядывал меня, и я подумал, что он не так уж труслив. По крайней мере, он ничем не напоминал своего больного собрата… Пришел ли он за ним?.. Мне очень хотелось как-то вступить с йети в общение, выразить ему словом или движением, что я не замышляю зла, что мне просто хочется побыть рядом, и, глядя на него, я невольно задавал себе вопрос — чувствует ли он, что нас связывает некое родство?..

Видимо, йети только что занимался обедом — из уголка его большого рта небрежно, будто сигара, свешивался корешок рододендрона. Я не выдержал и рассмеялся.

Йети приблизился еще на шаг и угрожающе зарычал. Он был моего веса, но, несомненно, сильней. Я старался не смотреть на йети слишком долго, а время от времени даже отворачивался… Тем не менее, я видел, что йети был чем-то встревожен, и я негромко сказал, обращаясь в глубь палатки:

— Мистер йети, за вами пришли. Видимо, родственник…

Мой голос поверг пришедшего в изумление. Он заворчал и, неуклюже переваливаясь в снегу, отошел в сторону, не спуская с меня пронзительного взгляда, в котором мне чудились страх и угроза. Ветер бросил на нас снежные хлопья, и йети нервно мотнул головой. Я повторил этот жест. Теперь я чувствовал неуверенность йети, и он, как бы отступая, заунывно и протяжно крикнул. Я не знал, что его пугало и настораживало, но йети явно был напуган и не хотел оставаться рядом с палаткой. Я чувствовал жалость, смешанную, правда, и с облегчением, когда он неожиданно бросился бежать вверх по склону.

Не знаю, что его могло так встревожить… Влез в палатку и почувствовал, каким жаром несло от больного, сжавшегося в углу… Доживет ли он до утра?.. Я думал о нем, как о младшем брате, и вдруг в голову мне пришло — сколько же нам лет? Нам, всему человечеству?..

5

Геологи научились датировать летопись планеты, астрономы вычисляют возраст звезд, астрофизики знают возраст Вселенной. Но когда, где и как появились мы — люди? И что следует считать днем нашего рождения?.. На это ответить не так просто, ибо кого из наших предков можно назвать человеком — питекантропа, синантропа, австралопитека, неандертальца?..

Наука постепенно заполняет эволюционную лестницу, но не все находки ложатся в одну цепь, бывают странные звенья, выпадающие из этой цепи… Одну из таких находок сделал в Африке в 1959 году археолог Луис Лики, нашедший остатки человеческого предка, названного им зинд-жантропом. Находка интересная, но, казалось бы, не более… Однако, продолжая работы, Лики нашел череп другого существа, названного им «человеком умелым». И этот «умелый» по своему физическому типу был гораздо более близок к нам, чем зинджантроп. У него не было развитых надбровных дуг, низкого, скошенного назад лба и тяжелой верхней челюсти. А сенсационность находки заключалась в том, что «умелый» был старше зинджантро-па! То есть примитивные существа жили позднее, чем существа высокоразвитые!..

Единственное объяснение, думал я, может заключаться лишь в том, что эволюционная цепь не так прямолинейна, как многие предполагали. Скорее, это не цепь, а дерево, отдельные ветви которого могли отмирать. Не зря в антропологии возник даже термин — «тупиковая ветвь». Пример — неандерталец, потому что большинство ученых в наши дни отказывается считать неандертальца нашим ближайшим предком… И могли же, думал я, быть времена, когда одновременно обитали на планете существа, весьма разные по своему физическому развитию и уровню мышления… Как долго они двигались параллельными курсами, и не представителем ли такой отмирающей ветви является мой простуженный пленник, сумевший пережить неандертальцев и кроманьонцев и сейчас так трудно умирающий в тесной палатке своего далекого внука?..

6