Снежные обозы

Сперва не придавал значенья
Я этой ивушке дворовой.
Порою замечал вечерней —
Качалась нервно и неровно.
Я сроду не был фантазером
И мистикой не увлекался,
Владел реальным кругозором
И в суете не забывался,
Что я простой на свете смертный,
Есть хлеб и соль, знать, я богат.
Живут пернатые и звери —
По-человечески я рад!
А ива… как она в безветрии
Волнами крупными бугрилась,
Шумела, волновалась ветками,
Студеным всполохом светилась!
Но что тревожило и мучило?
Кто угрожал, внушал ей страх?
А крона дыбилась, и пучилась,
И вскрикивала: «Ох!» да «Ах!»
Глядеть и слушать было странно,
Я собирался прочь уйти.
«Постой! Ведь больно мне и страшно,
Есть сердце у меня в груди! —
То ивушка заговорила,
Вершиной перестав хлестать. —
Твоя соседка пригрозила
(Ее смогла я угадать!)
Меня безжалостно срубить,
А стало быть, меня убить.
А повод этому… насколько
Самой оправдан жизнью он?
Вонзили, словно сто иголок,
Не верится, что явь, не сон!
Смысл слов таков: мне здесь не место
Расти в общественном дворе,
Несчастья и плохие вести —
Мол, я виновница везде.
Что вся статья мне на кладбище
Стоять иль около реки.
Я, как отверженная нищенка,
Людским законам вопреки
Вот проросла и раскуделилась,
Ан оказалось не к добру.
Сломает пусть меня метелица,
Подставлю ствол свой топору!»
Вздохнула ива, притомленная,
Сронила челку. Я узрел:
Она, красивая, зеленая
(Соловушка так грустно пел!),
Роняла слезы настоящие,
Не плачет так и человек!
И для сочувствия к ней вящего
Промолвил я: «У всех свой век,
У всех судьба своя и карма,
Сегодня миром правит черт,
Он щедро посылает кары,
От сатаны ему почет!»
Но что ж вдаваться в философию?!
Соседка точит свой топор.
Погибнет дерево, засохнет.
Зловещий не спадет напор.
Замолкнут птахи редкой трели,
И бор сгорит, а на краю
Залива лебедя застрелят.
И Музу вдруг распнут мою.

«Привычка привыкания чревата…»

Привычка привыкания чревата
Сойти до истребляющих основ.
Как не суди, чужак не станет братом,
Хоть много принял от него даров.
Такое предположим… есть дорога,
Она тебе открылась невзначай,
Она ведет березняком и логом,
Но не спеши подумать: «Чудо! Рай!»
Иль женщина… Она же та приманка —
Еe краса. Попробуй разгадать,
А ну-к, в какой-то час узрев изнанку,
Замыслишь прочь подальше убежать.
Ты побежишь. Но не по той дороге,
Которая в цветах, в березняке.
Объявится там некто с черным рогом,
С горящей гулко палицей в руке.
…Я отвыкаю от привычек прежних,
Я подавляю возгласы в душе.
И облетает лепестками нежность
Уже.

«Наивный бред сознанье не гнетет…»