Снежные псы

Где-то через час приблизились к пуэбло. Вблизи оно еще больше напомнило Гобзикову консервную банку, только слепленную из глины, с оплывшими краями, с какими-то прорехами. Настоящий муравейник для мексиканских муравьев. Лара и Гобзиков пустились вокруг этого муравейника и быстро обнаружили вход. Большую круглую и неровную дыру. Гобзикову показалось, что больше всего дыра походит на какую-то чумную пасть. И лезть в нее совершенно не хотелось.

Но Лара выглядела уверенно, и Гобзиков тоже успокоился.

Он давно понял, что думать ему здесь особо не надо, ни к чему. Потому что Лара сама знает, что делать и куда идти. Иногда, глядя на нее, Гобзиков прикидывал — зачем он ей вообще нужен? Сам понимал, что ценности в нем нет никакой, но Лара его не прогоняла.

А сам он не мог уйти. Глядел на нее и не мог. Рядом с ней было хорошо. Появлялся смысл. С ней он мог отправиться куда угодно. На север, на юг, к черту на кулички.

— Входим тихо, — предупредила Лара и устремилась в темный проход.

Гобзиков за ней.

Они прошли через узкий и совершенно темный коридор, в котором с потолка свисало множество мокрых цепей. Гобзиков несколько раз стукнулся о них головой, а те не звякнули.

— Водяные цепи, — шепотом пояснила Лара. — На них собирается влага, она стекает вниз, ее потом пьют.

Коридор заканчивался воротами, за ними виднелся двор. Лара не стала в него выходить, прижалась к стене. Гобзиков тоже прижался. И стал наблюдать.

Изнутри пуэбло тоже походило на банку. Только с очень толстыми стенками. Видимо, в них и жили гномы. Что-то вроде римского Колизея, но в гораздо меньших масштабах. И сверху тоже цепи свисали в большом количестве. Наверное, тоже для сбора воды — к колодцу тянулись.

Двор был пуст. Так поначалу показалось Гобзикову. Потом он увидел грязные пыльные лохмотья, возвышающиеся недалеко от колодца. Лохмотья что-то напоминали и были совершенно неподвижными. Что неудивительно — приглядевшись, Гобзиков заметил, что из лохмотьев торчит боевой топор. Чекан. Гобзиков собрался сказать об этом Ларе, но вдруг из-за колодца показалось странное существо. Мелкое, ростом со среднюю собаку. В лице у существа присутствовало нечто лягушачье, туловище защищала кожаная броня со стальными нашлепками, ножки были кривые, но вся фигура дышала каким-то достоинством и силой.

Существо было зеленого цвета, и Гобзиков догадался, что видит гнома.

— Это Кипчак, — шепотом сообщила Лара. — Нам здорово повезло, Кипчак нам пригодится.

Гобзиков хотел было показаться гному, но Лара его удержала. Они принялись наблюдать издали.

Кипчак долго смотрел в колодец, затем плюнул туда, сбросил вниз ведро и принялся по одному извлекать из колодезных недр гномов.

Те, в отличие от самого Кипчака, были не болотно-зеленого, а скорее желтого, песочного цвета. Кипчак их доставал, а они автоматически выстраивались в линию, глядели с испугом по сторонам.

Кипчак работал и работал, гномов прибывало, а внизу, напротив, меньше, кажется, не становилось. Сначала Гобзиков считал их, но, насчитав сорок три желтых гнома, бросил. Гномы были разного размера. В основном тоже где-то около метра, отметил Гобзиков. Но попадались и совсем мелкие, в полметра. Видимо, дети или подростки. В конце концов Кипчак устал и велел добывать своих сородичей другим гномам, уже вытащенным. Спасение продолжилось, и скоро весь внутренний двор поселения оказался заполнен понурыми желтыми гномами.

Спасенные молчали.

— Вот! — Кипчак указал пальцем на шеренгу. — Посмотрите на них!

Кипчак явно адресовался к воображаемым зрителям, но так получалось, что и к Гобзикову с Ларой тоже.

— Посмотрите, как зверствуют кобольды! Твари покидали всех в темный колодец! Не считаясь с возрастом, не считаясь с полом! Вот! Вот с чем мы бьемся и будем биться!

— Это не кобольды были, — выступил вперед одноглазый гном.

— А ты кто? — спросил его Кипчак. — Здешний алькальд?

Одноглазый кивнул.

— Я — Великий Кипчак Беззаветный! — надменно представился Кипчак. — Верховный темник Алмазной Орды и смиренный служитель Персиваля Безжалостного!

Гобзиков вопросительно взглянул на Лару, та строго сдвинула брови. Гобзиков стал наблюдать дальше.

— Я — Кипчак Беззаветный! — повторил Кипчак.

Гномы привычно поклонились.

Кипчак надулся от гордости и произнес со значением:

— Перестаньте кланяться! Пора изживать рабские привычки, вы же на своей земле! Держите себя с достоинством. Почему вы не сопротивлялись, когда вас кидали в колодец?

— А нас и не кидали, — ответил одноглазый, — мы сами спустились.

Кипчак замер с открытым ртом.

— В каком смысле? — спросил он, когда онемение вышло из его челюстей. — Что значит «сами спустились»?

— Как увидели, что они бегут, так сразу и спустились в колодец.

— Как? — Кипчак был растерян.

— По лестнице. Спустились по лестнице.

— Я не спрашиваю, как вы спустились! — заорал Кипчак. — Я не спрашиваю, как вы туда сползли! Потому что я знаю, как вы туда сползли! Как слизни! Как черви! Как коловратки! О!!!

Кипчак воздел руки к небу, затем плюнул на землю, продолжил волноваться: