Снежные псы

— А то… — Перец вытер руки. — То, что ты и сам знаешь что. Ты не можешь выйти за пределы города. Надолго. Часов восемь — и все.

Часов восемь — и сердце мое разлетится. Рыбки сконцентрируются в районе левого желудочка, как тромб, сосуды не выдержат, взорвутся, клапаны взорвутся, все взорвется.

Не взорвутся. Пока я здесь.

Это от холода.

Холод — граница. Я не могу выйти за пределы. Моя мобильность ограничена пределами зимы. Жутко романтично звучит!

— Все очень тухло, — вздохнул Перец. — Очень…

Понятно. В планах Перца произошли какие-то изменения. Неделю назад он не захотел взять меня туда, в мир, а теперь вот, видимо, возникла необходимость.

— Ты опять собираешься туда? — Я указал пальцем в сторону выхода из норы.

— Угу. Туда. Устал я видеть везде только тебя да Яшку. Да горынов. Ваши рожи. Не знаю, кто хуже. Нет ничего тоскливей пустоты, сказал поэт. И одиночества в руинах древних…

Врет.

Я вот от одиночества не страдаю, мне в нем хорошо. Честное слово, хорошо! К тому же тут есть нечто, что только мое. Раньше у меня ничего своего не было, а теперь есть. Целый город свой.

И горыны. Они меня слушаются. И, мне кажется, не только потому, что я могу дать им в глаз.

Так что одиночество — как раз то, что надо. Я спокойнее стал. Впрочем, кажется, я уже говорил.

— Видишь ли… — Перец плюхнулся на топчан. — Видишь ли, нам предстоит некоторое мероприятие…

Он достал из ножен супербулат и принялся ковырять им под ногтями. Вот уж любитель поковыряться, никогда такого не видел. Вроде бы герой, супервоин и т. д. и т. п., но при этом жуткий ковыряльщик. Чемпион по ковырянию!

— Да, мероприятие… — Перец задумчиво посмотрел на наковыренную грязь. — Мероприятие, с одной стороны, достаточно простое. С другой стороны, я бы хотел, чтобы меня поддержали в минуту, так сказать, опасности.

Перец вытер подногтевую грязь о штанину. Как ни в чем не бывало.

А что? Мелкие, даже жалкие страстишки — оборотная сторона любой масштабной личности. Черчилль обожал приклеивать марки. Облизывать и приклеивать. Сутками мог этим заниматься, если войны никакой не было. А Вагнер? Выпадал от запаха паленой пробки. Бывало, за рояль не садился, пока жженой пробки не отнюхает. Или взять Ван Холла… Нет, лучше его не брать. Пошел бы он лучше подальше.

— Опасное дело… — Перец изучал ногти на правой руке.

— Опаснее налета на военный завод? — усмехнулся я.

— В какой-то степени да. Короче, миссия может быть осложнена некоторыми обстоятельствами, и мне нужна помощь. А ты никуда не можешь толком… из-за рыбок.

— Но ты же говоришь, они остановились, — я кивнул на остатки микроскопа.

— Остановились… Но… — Перец поморщился. — Эти рыбки такая дрянь! Тут температура низкая, вот они и остановились.

— Но внутри-то у меня температура не низкая, — возразил я. — Почему ж тогда они…

— Это не имеет никакого значения. Они чувствуют, что вокруг холодно, и впали в спячку. А если почувствуют, что температура окружающей среды повысилась, сразу оживут. Ну и сам знаешь…

Я знал.

— А как же тогда Ван Холл хотел их остановить? — спросил я. — Ну после того, как я бы… как мы бы вернулись? Средство, значит, есть. Значит, можно нагрянуть к Ван Холлу…

— А с чего ты решил, что он вообще их собирался останавливать? — беспечно оборвал меня Перец.

Я промолчал. Мне было противно. Никогда не думал вот так… в таком вот разрезе. Наверное, я идеалист, наверное, думаю о людях лучше, чем они есть на самом деле.

— Вот и я о чем, — кивнул Перец. — Ван Холл — беспринципный убийца, совершенный монстр, ниспровергатель устоев бытия. И надо его, гада, вздернуть, пока он не разошелся по полной. Я вижу, ты согласен…

— Согласен, — кивнул я. — Его надо вздернуть.

Я сам его вздерну. Придет только время.

Перец похлопал лезвием ножа по ладони.

— К тому же Ван Холл не оставил своих идей пробраться сюда.

— Откуда ты знаешь? — спросил я.

Бессмысленно спросил. Все равно не скажет.

— Оперативная информация, — как всегда туманно ответил Перец. — В Деспотате появились некоторые… Потом скажу. Тянуть не стоит, надо нанести наконец удар. Довольно терпеть тиранию! Покараем злодея! А для того, чтобы его покарать, наши горыны не годятся, я уже убедился. С ним может справиться… — Перец сделал паузу. — Скажем, бомба. Есть возможность достать, китайцы нашлепали кучу боеголовок, а ракет нету. Если стянуть четыре штуки, можно сковырнуть все базы…

— Их четыре?

Перец посмотрел на меня как на придурка.

— У тебя действительно что-то с памятью, надо начать принимать витамины… Ты что, думал, ваш «Пчелиный Волк» единственный? Я же тебе говорил: таких баз несколько. Проект «Ось», проект «Бросок»… Я туда только начал подбираться, там тоже какие-то машины строят. А проект «Двина» — к нему вообще не подойти!

Однако пробило Перца на речуги сегодня…

— Но с «Двиной» мы потом разберемся, сейчас о «Пчелином Волке». О бомбе и о «Пчелином». Ваша установка просто просит бомбы! Ты как считаешь?

— Там у него ведь еще Дрюпин, — напомнил я. — И Сирень… Да и другие люди там тоже есть. Они же ни в чем не виноваты. Их надо выручить.

Перец поглядел на меня с равнодушным интересом.