Снежные псы

Я смотрел на Перца. Это он все всерьез. Надо лечить. А еще лучше изолировать. Интересно, он всегда был психом или стал таким под влиянием внешней среды?

– Огонь заполнит небо и падет на землю, и не будет никого больше. И вода станет кровью, и захлебнутся они кровью! С ума сойдут от крови! А потом нервы у них не выдержат и будет первый пуск! И будет ответный удар! И воды станут горьки! И чертов мир сломает хребет! Развалится, взорвется, сгорит! Ивашка будет бежать, а я буду травить его, как бешеную крысу!

Не, лучше не лечить, лучше изолировать. Первый удар, звезда полынь… Апокалипсис, краткое содержание. Если я не ошибался, дальше по плану должно следовать затмение звезд и разверзание земли. Но то ли Перец был не очень хорошо знаком с первоисточником, то ли уже подустал, на звезде полыни он остановился.

– Я заставлю его сожрать собственный хвост, – устало сказал Перец. – За все, что он со мной сделал.

Я подумал, что сейчас Перец в соответствии с канонами жанра скажет: Ван Холл превратил его в чудовище, а раньше он был добрый и пушистый…

Но Перец ничего такого не сказал.

– С Ван Холлом, конечно, следует разобраться, – согласился я. – Но стоит ли заодно уничтожать мир?

– Плевать на мир, – ответил Перец тихо. – Мир плевал на меня, мне плевать на мир. Куда смотрел мир, когда меня бросали в лабиринт с анакондами?

– Ван Холл – это еще не весь мир.

Я успокоился. Я стал спокойнее из-за мороза. И вообще – стал спокойнее я. Спокойнее.

А старина Перец вот нет. Не давали ему спать те анаконды.

– Ты чего так мир-то защищаешь? – Перец злобно уставился на меня. – Где был твой мир, когда тебе в кровь золотых рыбок запускали? Я буду пинать этот поганый мир в задницу! Я за загривок его – и в помои! Да, в помои! Как они меня!

Трудно спорить. В чем-то я был с ним даже согласен, иногда мир на самом деле нужно наказать за его равнодушие. Потому что равнодушие и сон приводят к страшным вещам.

Но я тем не менее предложил:

– Все-таки, может, по-другому как-то? С Ван Холлом-то?

– По-другому нельзя, – покачал головой Перец. – По-другому его не взять.

– Можно взять, – возразил я.

– Нельзя, – повторил Перец твердо. – Я пробовал. Он не ночует два раза в одном месте! Он окружил себя охраной! Он почти уже восстановил вашу дурацкую установку! Пока он запускает сюда листовки и пистолетики, а скоро сбросит очередного киллера.

– И что?

– А что, если он бросит сюда бомбу? Не листовки с ценой за мою голову, а бомбу? Ты понимаешь, что тогда придет конец всему?

Перец вытянул меч. Сделал несколько движений перед моим носом, несколько выпадов.

– Я хочу, чтобы меня оставили в покое, раз и навсегда. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул я. – Покой, тишина, беруши. Ладно, хорошо. Чем ты хочешь своего Тьму накормить?

Перец вопрос не услышал. Как заклинило его.

– Ваша установка – еще куда ни шло… Но что на других базах – толком неизвестно, а там могут быть страшные вещи. Если с проектом «Двина» еще как-то ясно…

– Что ясно? – спросил я. – Может, все-таки скажешь?

Перец поглядел на меня оценивающе, усмехнулся.

– Теперь скажу. Теперь чего уж… Проект «Двина» – это мы с тобой. Вернее, ты. Ты и Сирень.

Перец поглядел, произвели ли его слова на меня впечатление. Я слушал. Равнодушно. По возможности.

– Если научно – репликация и трансформация биологических объектов, – рассказывал Перец. – Например, берут геккона, то есть маленькую-маленькую ящерку, и в хвостик вставляют жало от скорпиона. Или берут одного мальчика, а получается два мальчика, когда берут одну девочку, а получается две девочки…

Я слушал.

– Проект «Двина» занимался производством чудных тварей. Неоморфов. – Перец покачал головой. – Ван Холл такое любит. Склепал нашего нового друга Застенкера, а заодно произвел красивую девочку по имени Сирень и умного мальчика по имени… Нет, имя ему он не придумал. Почему-то.

Я ждал чего-то подобного. И не особенно расстроился, когда услышал. Почесал голову – там, где у меня шрам был, спросил:

– Почему «Двина»?

– Что?

– Почему «Двина»? – спросил я еще раз.

– Не знаю, – пожал плечами Перец. – А тебе какая разница?

– Интересно.

– Наверное, потому, что Полоцк находится на Двине.

Ну понятно, подумал я. Полоцк на Двине, а самым известным полоцким князем был Всеслав Брячиславич, личность темная. Умел превращаться в волка. Интересная логика. У Перца, само собой.

– Ну что, приятно? – глянул на меня Перец.

– Что приятно?

– Приятно быть никем?

Я опять промолчал. Понимал, что волноваться не следует. От волнения трясутся руки, а они мне пригодятся. Скоро.

– Впрочем, можешь не особо расстраиваться, – продолжил Перец. – Проект «Двина»… Да я всю ту Двину перегорожу! Я ее заболочу! Спалю ее на фиг!

Он погрозил мечом в небо. То есть в потолок.

– Заболочу вашу «Двину», тина будет… А потом возьмусь за «Бросок»… Ты знаешь, что такое проект «Бросок»?

Я не знал, что такое проект «Бросок».

– И я тоже не знаю. И что такое проект «Ось», тоже не знаю. Вернее, знаю – это гадость и дрянь. Мне уже «Пчелиного Волка» и «Двины» выше крыши. А про «Двери» даже не вспоминаю, во где мне ваши «Двери»…

Перец приложил меч к горлу.

– Во где вы все у меня… Во!