Снежные псы

– Знаешь, – сказал он, – видимо, дело вот в чем. То есть я только предполагаю, конечно. А вдруг установка ваша, когда не отлажена была еще, неправильно срабатывала? И захватила несколько раз один и тот же момент.

– Машина времени? – усмехнулся я.

– Фиг знает. Вряд ли, конечно. Но как объяснить то, что она каждый раз цепляла одно время и одно место? Непонятно… Я же говорю – Ван Холл разрабатывает еще что-то. Что такое «Бросок»?

– Там и дракон тоже был, – снова перебил я. – Маленький. Сбит…

– Сбит на севере, – закончил за меня Перец.

– Точно.

– Это был первый…

Перец сбился.

– Ну, короче, я тогда не знал, как надо их выращивать, а он на меня напал и удрал. Потом ваша чертова машина сработала и затащила его в тот мир… Кстати, почему сюда никто не прибыл? До сих пор? После тебя?

– А откуда ты знаешь, что не прибыл? – спросил я. – Может, прибыл. Может, дура Сирень давно тут с бластером расхаживает.

– Не, – Перец зевнул и накрылся шкурой, – не расхаживает. Когда машина срабатывает, я всегда чую – зубы ломит здорово. Ну и так, другие признаки… И место чую. Вот ты свалился, а я уже рядом был, между прочим. Или забыл? Доминикус, кошечка, он забыл… Забыл, как его рыбки покусали, хи-хи-хи-хи…

– Мама, – сказал Доминикус.

В который раз я пожалел, что драконы наши завзятые вегетарианцы.

– Если бы кто из вашей шайки тут был, я бы почувствовал. Их нет. Наверное, электричество кончилось.

– А если ты ошибся? Зубы ведь у тебя часто болят.

– Видишь ли… – Перец вдруг задумался. И думал долго. Потом сказал:

– Нет, человека они сюда не сбрасывали. Если только что-нибудь пробное… свинью или… Человека точно не сбрасывали.

Странно все это, думал я. С чего вдруг Ван Холл не послал следующего? Вернее, следующую. Сирень. Дрюпина он пожалеет, все-таки технический гений, а Сирень отправит, ее не жалко.

Сирень, Дрюпин, я. Проект «Пчелиный Волк». Проникновение в Страну Мечты и взятие оной по контроль. С лицензией на убийство.

Сообщаю для тех, кто про меня еще не знает.

– Человека не сбрасывали, – повторил Перец.

Да уж… Ван Холл почему-то никого к нам не отправлял. Медлил что-то.

– А может, они самоходом пробрались? – предположил я. – Под покровом ночи? Есть же несколько мест, где можно проникнуть, ты сам говорил…

Перец промолчал, а я развил мысль:

– Пробрались и уже крадутся, вооруженные до зубов.

– Никто к нам не крадется, – оборвал Перец. – И вообще, пора заняться делом. Правда, Доминикус?

Доминикус промолчал.

– Надо начинать. – Перец вдруг зевнул и повернулся на бок. – У меня намечен план… Для начала разберемся с тобой. Надо тебя излечить. Завтра… Ну да, завтра и займемся излечением, звезды благоприятствуют. Ладно, спокойной ночи, прекрасных снов. Доминикус, золотце, правую ногу ломит нестерпимо, а у тебя сегодня изумительная энергетика. Согрей же мои конечности своим горячим телом!

Перец дебильно хохотнул. Даже не дебильно – психоидно.

Он меня пугал в последнее время. Беспокоил. Он изменился. Причем здорово. Не тот уже был Перец, что раньше. Даже не тот, что полгода назад. Раньше я его понимал, а теперь… Бешенство в нем какое-то образовалось. Это не было видно, но я чувствовал – кипит у него внутри что-то. Дикое, страшное, непонятное.

Честно говоря…

Честно говоря, я начал серьезно подозревать, что Перец свихнулся. По-настоящему. Я немного знаком с психологией, и теоретически, и практически. И я видел: шутовство и ярость, бесстрашие и крайняя мелочность, сарказм ядовитый и бесконечный, великодушие, мелкота – все в одном человеке. И все – на протяжении буквально нескольких минут, как в калейдоскопе.

Такие вещи опасны. Чрезвычайно опасны. Шизофрения. Нет, вряд ли Перец был уже законченным шизиком, но первые шаги на сем славном пути он уже явно сделал. Иван Грозный… Я вдруг вспомнил, что Иван Грозный был точно таким: с утра истово молился, затем завтракал, затем шел в застенок. С утра Казань брал, а днем какого-нибудь там Басманова в медвежью шубу зашивал и волкодавами его, волкодавами. Вечером же раскаяние, и давай себя плеткой стегать… Сказки любил очень. Не знаю, ковырялся ли в ногтях, но сказки любил.

Перец изменился. Не знаю, из-за чего. Из-за всего, наверное. Из-за Ван Холла, из-за Лары.

Все сложно и все просто, это да.

И вообще – что можно ожидать от человека, которого пытались скормить анакондам? Вряд ли бы он вырос Дедом Морозом.

Но и Ивана Грозного мне в начальниках лицезреть не улыбалось. Еще не хватало!

Психи, кругом психи. И медведи. Хоть в Намибию беги. Перец… Раньше я его понимал и не боялся. Сейчас я не мог сказать ни того, ни другого.

Доминикус замурчал и сверкнул на меня злодейским глазом. Будто мысли мои услышал.

Я плюнул и пошел к себе, на мороз. Не могу жить в норе, плохо мне от норы, кошаком все провоняло.

Вдруг вспомнился китайский анекдот.

Приехала англичанка в Китай, изучать эпоху Мин. Зашла в ресторан, а там ассорти мясное. Ну, она на всякий случай спросила, что за мясо. А официантка говорит, что кошатина, попробуйте, очень вкусно.

Англичанка: «Как я могу кошек есть, если у меня самой кошка дома живет и я ее очень люблю?!»