Читаем Снежные зимы полностью

Мама и меня со школьных лет приучала к работе на земле, может быть, потому и биолог из меня вышел, хотя и не слишком хороший. Не скажу, чтоб так уж я рвалась к работе на поле. Когда девчат-ровесниц бригадир посылал, шла и я, чтобы не отрываться от них. Росла животным общественным. В совхозе хватает рабочих рук, и мама не ходит уж который год — неловко, боится, не подумали бы, что из-за денег.

Но прошлым летом на субботник в сенокос подняли всю интеллигенцию. Работа так понравилась, что я осталась в лугах на целую неделю. Веселые были деньки. Наработаешься, напоешься, нахохочешься! Остались девчата, которым не надо кормить детей, доить коров. Хлопцев неженатых было, правда, немного. А где их в наше время возьмешь на каждую девушку? Но все равно вечера проводили весело. Потанцевать можно и с женатыми. Мужчины — народ удивительный. Целый день машет косой по кустам и кочкам — луга у нас запущенные. А вечером иной такого выбивает крыжачка или гопака, что земля гудит. С девчатами особенно любят покружиться. А некоторые еще и грешные мысли таят, забыв о жене и расплате. Мне было особенно весело. За мной стал ухаживать Толя Плющай, Йог этот, наш комсомольский лидер. Олега тогда еще не было. Не скажу, чтоб мне нравился Толя. Но кому из нас, Евиных дочек, не лестно, когда сын Адамов на тебя заглядывается?

Девчата подтрунивали надо мной, над Толей. И мне было смешно. Такой шумный, активный обычно, передо мной становился тише воды, ниже травы. Вел себя, как школьник, влюбленный в учительницу. Оставались наедине — двух слов связать не мог. Я подарила ему вечера два или три. Ходили но песчаному берегу обмелевшей реки, слушали дергачей и лягушек, песни и гомон у недалеких шалашей. А прикоснуться ко мне Толя не решался. И говорить в первый вечер приходилось мне одной. Но потом понемногу разговорился. И вдруг начал агитировать… вступить в партию. Можно было бы посмеяться над таким влюбленным, если б предмет разговора не был столь серьезен, если б секретарь комсомольской организации не доказывал так горячо, что я «достойна быть в авангарде».

Перейти на страницу:

Все книги серии Белорусский роман

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза