Снежный Август

Серега вскрикнул и нажал на тормоз. Веселый фургон проскочил вперед и принялся выписывать зигзаги на дороге. На мгновение он замер, стоя на двух колесах, а затем со звоном и хохотом рухнул в кювет.

Мы медленно подкатили и остановились у бесформенной кучи ржавого металла. Казалось, все эти обломки лежат здесь давно, кое-где среди них поднимались стебли конопли.

В это время послышался шум мотора, и на дороге показался мотоциклист. Заметив нас, он стал притормаживать. Это был милиционер.

— Любуетесь? — спросил он, заглушив мотор. — Какой-то вид у вас испуганный, случилось что-нибудь?

Мы рассказали ему про фургон. Сержант нисколько не удивился.

— Ну что ж, не вы первые, — сказал он, — с месяц назад пионеры тут металлолом собирали вдоль шоссе, да видно с машиной не договорились — сюда сложили. С тех пор и началось: что ни день, то жалобы. Появляется эта колымага на дороге, водителей до полусмерти пугает, а как до этого места доедет — бац в кювет! И/ как говорится, тишина.

— Так ведь надо ее специалистам показать, — сказал я. — Ученым каким-нибудь…

— Насчет специалистов не волнуйтесь, кому надо — сообщено. Разберутся, — он замолчал, глядя в сторону.

Серега вдруг засуетился.

— Ну если так, все в порядке! — бодро сказал он. — Интереснейшее природное явление! Большое спасибо! Мы, пожалуй, поедем…

— Минуточку, — остановил его сержант. — Тут вот еще что… Видение это бывает только тем, кто превышает скорость или, значит, слегка в нетрезвом состоянии. Так что, извините, — он козырнул. — Попрошу документы…

ЖДИТЕ СОБЫТИЙ

Последний вопль Алика, я прошелся по барабанам и грохнул тарелками. В глаза ударил яркий свет, и ликующая толпа дружно зааплодировала, посвистывая от удовольствия.

Все, на сегодня хватит. Но праздник не окончен, мы лишь уступаем место многостаночникам — диск-жокеям.

— Дорогие друзья! Наш марафон продолжается! После Алика Черняева и его компании вас приветствует и поздравляет синьор Челентано!..

Обесточив аппаратуру, мы расположились у стойки бара.

— Вина труженикам микрофона! — закричал Вовка-бармен и принялся разливать по бокалам коктейль. Покончив с коктейлем, он наклонился ко мне и тихо спросил:

— Ты случайно не знаком вон с теми девочками? Я взял бокал и немного отпил.

— Можно обернуться?

— Давай.

Я развернулся на табурете и сейчас же понял, о каких девочках он говорит. У окна стояли четыре ослепительные особы и, светски улыбаясь, говорили, казалось, о погоде и туберозах. Правда, было в них что-то неестественно-телевизионное: безукоризненные черты лица, гладкая кожа, великолепные волосы и идеальные фигуры, подчеркнутые туалетами, наверняка вызывающими черную зависть женской половины зала и возбуждение мужской.

— Голливуд, — пробормотал сзади Вовка, — и Кристалл Палас. Между прочим, они только что сидели здесь, и я случайно слышал, о чем они говорили. Прямо шпионки какие-то. Одна, значит, говорит: «Слушайте, что-то тут не так, все на нас глаза так и пялят… Вырядились!» А другая ей: «Ничего страшного, это их только привлекает». А та, что сейчас слева, видишь, тут и заявляет: «У меня что-то с глазами. Мне уже третий раз говорят: «Ах, у вас необыкновенные глаза!!!» А первая тогда: «Ну, не знаю. Как на фотографии было, так и сделали». Представляешь?! Я как раз в холодильник полез, им меня не видно, слушаю и ничего понять не могу. О чем это они? Выглянул осторожно из-за дверцы. Вон та в голубом в это время говорит: «Ладно, как результаты?» — «Нормально, — отвечают. — Завтра они уже почувствуют, а послезавтра… послезавтра почти с каждым что-нибудь произойдет». А эта, глазастая, опять: «Мне, — говорит, — один попался, то ли хам, то ли дурак совсем. Я даже не представляю, что с ним будет». А они ей: «Ничего, от этого не умирают». Чувствуешь?

Я снова повернулся к Вовке.

— Да-а. Самобытные девочки. По-моему, раньше я их не видел, ни здесь, ни в институте.

— Эх, был бы я сейчас посвободнее, я бы ими серьезно занялся, — вздохнул Вовка.

— Хм! Пожалуй, это мысль.

Я огляделся. Алик с Полиной уже растворились в танцующей толпе, а Витька-басист по-прежнему потягивал свой коктейль.

Я поднялся со своего места и свободным шагом направился к окну. Меня заинтересовал Вовкин рассказ. Не то чтобы я безоговорочно поверил ему, но какой-то таинственностью определенно веяло от этих девиц, сошедших с телеэкрана. Остановившись перед стройной черноокой красавицей, я очень непринужденно пригласил ее танцевать. Ах, черт побери! Она так улыбнулась, словно ей было чрезвычайно приятно. Дебют я избрал стандартный и узнал, что зовут ее Леной («Редкое имя», — сострил я), учится, но не у нас, а живет совсем рядом — на Цветочном бульваре. Я сказал, что тоже живу на Цветочном, и выразил сожаление, что мы никогда там не встречались.

— Знаете, Лена, вы меня извините, но у вас такой вид, будто вы готовите всем присутствующим жуткий сюрприз.

Она внимательно поглядела на меня и улыбнулась.

— А вы против?