Снежный мальчик

– Будто меня по ушам хлопнули! – крикнул бутерброд с расплавленным сыром. – Я совсем оглох! И чего только эти люди не придумают!

– Что?! – прокричал бутерброд с колбасой. – Говори громче! Я ничего не слышу!

– Я всегда считала, что розничная торговля развращает нравы и накладывает отпечаток вульгарности на все, что в ней побывало, – как бы размышляя вслух, сказала белоснежная тарелочка, в которую госпожа Виктория выкладывала бутерброды.

– Вы полагаете, что розничную торговлю следует отменить? – поинтересовался нож с серебряной ручкой.

– К сожалению, розничная торговля неизбежна, – с легким вздохом сказала тарелочка.

– В таком случае, к ней, как ко всему неизбежному, нужно относиться снисходительнее, – заметил нож.

Никто не поддержал разговора, и Ром небезосновательно решил, что вещи в доме госпожи Виктории куда более неразговорчивые и даже чопорные по сравнению с теми, что он повстречал в доме Маятника.

Госпожа Виктория приступила к завтраку прежде, чем закончила приготовления к нему. Она ела бутерброды и при этом наливала в чашку молоко, в одной руке держала чашку, а в другой – нож, которым намазывала масло на хлебцы.

– Хозяйка сегодня не в духе, – промолвила конфетница, когда та вытащила из нее конфету, но вместо того, чтобы развернуть, вдруг бросила ее на стол и сложила руки на коленях.

Таким оригинальным способом госпожа Виктория закончила свой сумбурный завтрак и теперь сидела, устремив беспокойный взгляд в солнечное окно. Она была похожа на умную лайку, заподозрившую присутствие где-то рядом опасного зверя.

"Это бардовый слух во всем виноват, – подумал Ром. – Наплел невесть чего. Разве может быть покинутой такая красивая госпожа!"

На стене загорелся зеленый глазок, послышалось шипение, и кто-то пропищал:

– Викуша, открой, это я!

Госпожа Виктория подошла к горящему глазку и, нажав на него пальцем, загасила. Сначала внизу, а затем по коридору быстро зацокали каблучки, и в кухню впорхнуло создание, которое можно было вполне принять за слух. Оно было невелико размером, с зелеными и тоненькими, как стручки акации, ножками. Из головы создания торчало несколько огромных пластмассовых сосулек, на которых покачивалось нечто вроде черного абажура от лампы. А под ним, словно языки пламени, колыхались рыжие пряди волос и огнистые перья.

– Ах, Викуша, ты просто не представляешь! Это было совершенно умопомрачительно! – воскликнуло создание, сбрасывая белое меховое манто с плеч и бросаясь к госпоже Виктории с поцелуями. – Потрясный раут!

"Ба, да ведь это же не слух, а тетенька! – с некоторым удивлением подумал Ром. – Ничего себе вырядилась!"

– Я просто падаю от усталости! Всю ночь – на ногах! – пропищала удивительная гостья, но вместо того, чтобы упасть, вдруг оттолкнула хозяйку и кузнечиком выпрыгнула на середину кухни. – Ну, как тебе мой прикид?! Ведь, правда – полнейший отпад?! Двадцать тысяч баксов!

– Двадцать? – в голосе госпожи Виктории звучало сомнение.

– Разумеется. Ты думаешь, приняла бы я какую-то дешевку от Виктора?! Ни за что! Старичок просто не посмел бы! Прикид от самого Дювалье! «Огонь и лед» называется!

Она надменно выпятила нижнюю губу, отставила вбок ногу и, влепив в потолок высокомерный взор, застыла. Госпожа же Виктория стала медленно обходить ее и, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, оценивающе осматривать. И даже персидский кот, дремавший на подоконнике, вытаращил глаза на гостью и заводил усами.

– А вот эти воланы… – сказала госпожа Виктория, приостанавливаясь. – Я думаю, что они…

– Разумеется, ты права! – вскричала гостья и задрожала, словно куст у подножия разбуженного вулкана. – Конечно, эти воланы…

Тут она заговорила о своем новом наряде и его особенностях так быстро и с таким напором и жаром, что слова стали наскакивать друг на друга и сливаться во что-то невообразимое. Она говорила и говорила, пока, наконец, у нее совсем не пересохло в горле. Тогда она повалилась на стул и, закатив глаза, простонала:

– О, как я устала и хочу пить. Я просто умираю от жажды.

– Есть кофе с лимоном, – сказала госпожа Виктория.

– Хоть чего-нибудь! Меня всю мутит от салатов с крабами и икры. Ты даже себе представить не можешь, как мутит! А это у тебя что? Бисквиты? – гостья нанизала воздушное бисквитное пирожное на свой тонкий палец, как на палочку и поглотила одним махом. Затем она облизнулась и сказала нарочито невинным голосом. – Кстати, Викуша, где твой супруг? Я слышала, что…

– Он в Норвегии, – холодно сказала хозяйка, но ее рука, разливавшая кофе по чашкам, дрогнула.

– В Норвегии? – протянула гостья и, увидев, что госпожа Виктория отвернулась, быстро ополоснула в ее чашке свой палец. – Неужели же в Норвегии?

"Ну и мерзавка", – подумал Ром.

– Странно, – гостья неторопливо взяла свою чашку и с удовольствием отхлебнула из нее. – Признаться, я слышала совсем другое. Я слышала, что твой супруг…

Она не успела договорить, потому что на голову ей обрушился персидский кот, брошенный мальчиком. Гостья взвизгнула и, уронив чашку на ноги, подпрыгнула со стула.