Снежный мальчик

– Ну и шельма! – Бешеный ключ в восхищении развел руками. – Все мое мастерство – коту под хвост. Ох, бедный сосуд, тебе не позавидуешь! Ой, не позавидуешь!

– А кто их, интересно, фотографировал? – спросил мальчик.

– Кто фотографировал? – теперь расхохотался Бешеный ключ. – Их фотографировал тот, кто вечером позвонит по телефону, чтобы пригласить на ужин при свечах! Вот какая многоходовая интрига намечается!

– Обо все этом ты узнал по запахам?

– Не только. Ведь я Бешеный ключ, и все, что ни есть во мне, способно открывать секреты и тайны.

– Любые?

– Не любые, но многие.

– А можешь ты сказать… – Ром на секунду задумался. – Сказать, что делается сейчас, ну, хотя бы в том доме? – и он показал на светящееся окошко в доме, полном коварных замыслов против людей.

Крутнув носом, Бешеный ключ широко открыл рот, и оттуда стремительно вылетел тонкий алый язык. Жужжа, подобно разматывающейся леске спиннинга, язык взвился над кафе и, пронзив закрытые шторы, канул в окошке. Несколько мгновений алая нить языка покачивалась в свете фонарей над улицей, а затем исчезла.

– Не сомневайся, язык на месте, – сказал Бешеный ключ. – Что ему задерживаться в логове торжествующих вещей?

– Торжествующих вещей?

– Да, в логове торжествующих и уже готовых праздновать победу над двумя людьми вещей. Черноногие шкафы, забитые всякой всячиной, стулья с обшарпанными лапками, семейство кресел с перекошенными и отваливающимися скулами, горбатые столы и полчища разномастной рухляди обступили и теснят со всех сторон пожилых супругов. Вещи уже давно стали истинными хозяевами в этом доме. Сами уже никуда негодные, они тяготятся присутствием людей, а люди… люди похожи на обросшую плесенью корку, которую в незапамятные времена случайно обронили за старую хлебницу. Супруга спит, ткнув седую голову в подушку, а тот, кто когда-то так нежно ухаживал за ней, добиваясь ее улыбки, теперь горбится под ночной лампой. Щуря бессильные, слезящиеся от напряжения глаза, он собирает из палочек и крючков макет фрегата. Будто на нем можно куда-нибудь уплыть.

– Ты злой, – сказал Ром.

– Злой? Но во всяком случае, это не я только что бегал по кафе, выпустив железные когти, – заметил Бешеный ключ.

– Я искал ведьму, укравшую мое сердце. Я должен его вернуть, чтобы стать свободным человеком!

– Чего же проще?! Ведь ты знаешь, что теперь твое сердце у Повелителя светлых вод!

– Там лед, а не мое сердце.

– Горький путь ты хочешь выбрать себе, мальчик, – промолвил Бешеный ключ. – Что упало, то пропало. Тебе остались разве что фокусы, вроде тех, с абордажными крюками. Вообрази, что у тебя снова есть сердце, да и дело с концом.

– Но мне нужно мое, а не воображаемое сердце без памяти! И я все равно найду его! Ты открываешь тайны, что тебе стоит помочь мне?! Скажи, где ведьма?

– Что ж, работа есть работа! – Бешеный ключ весело глянул на раскосую девицу, хлопнул крылышками и вдруг стал раздуваться, заполняя собою кафе.

Затем воздух забулькал, зазвенел, и вихрь прозрачных пузырьков окружил Бешеного ключа. То был его голос. Рассыпаясь и свиваясь в тысячи серебристых нитей, пузырьки устремились во тьму на поиски ведьмы.

Глава III За стеклянной землей

Как ящерица укрывается под какой-нибудь перевернутой у реки лодкой, когда разверзается небо, и на землю обрушиваются град и молнии, так укрылся под своим железным шлемом Бешеный ключ, когда вернулся его голос. Невидимый и неслышимый людьми, голос ворвался в ночное кафе подобно многоцветной звонкой лавине. Подобно римскому легиону, ринувшемуся сквозь разбитые ворота в осажденный город. Какие пространства и глубины, исполненные тайн, пронизал голос, в каких неведомых закоулках мироздания оставил свои отметины и какой ценой заплатил за это, мог сказать лишь Бешеный ключ. Но он этого не сказал. Когда вернувшиеся к нему звуки голоса стихли, он выбрался из-под шлема и промолвил единственное:

– Мой голос не нашел Алину.

– Так где же она?! – вскричал Ром нетерпеливо.

Бешеный ключ недоуменно пожал плечами и нахлобучил на голову шлем, который снова стал ему в пору:

– Это и для меня загадка.

Зеленокрылый глаз вспорхнул с плоского лица Бешеного ключа и, беспечно кружась, словно вальсируя, подлетел к мальчику. При этом глаз смотрел на Рома с тем особенным добровато-дурковатым прищуром, с каким смотрят взрослые, обманывая ребенка.

"В доме госпожи Виктории он смотрел на меня совсем по-другому, – подумал мальчик. – Что-то тут не так".

– Просто он восхищается тобой, – сказал Бешеный ключ.

"Ничего нельзя незаметно подумать. Он читает каждую мою мысль. Я перед ним, как на ладони", – подумал Ром.

– На то я и Бешеный ключ, чтобы раскрывать чужие секреты.

– Что же ты не раскрыл, где мне искать Алину? Может, ты просто прикидывался, что отправил на ее поиски свой голос?

– А может, – тут Бешеный ключ криво усмехнулся, – ее следует искать не среди ныне живущих? Что тогда? Ты готов отправиться за ней, если она среди тех, кто уже покинул землю?

– Я должен найти свое сердце, чтобы снова стать свободным, – твердо сказал Ром.