Снежный перевал

Казалось, он говорил со сцены огромного театрального зала, а стоустый хор за его спиной повторял: «Мы едем к нему... Едем к нему... к нему...» Словно стоявшие в отдалении друг от друга глашатаи повторяли слова Абасгулубека, и, таким образом, голос его катился до самого Кербалай Исмаила.

— Кербалай — гостеприимный человек, но сейчас он болен. Никого не принимает, — крикнул часовой.

Абасгулубек двинул коня вперед.

— Гостю говорят: «Добро пожаловать».

— Гость — посланец аллаха, но сейчас вы пожаловали не вовремя.

— Сообщите Кербалаю, что к нему едет Абасгулубек Шадлинский.

Все это время часовой боялся признаться даже себе, что узнал всадника, но эта фраза свела на нет его решимость. Он помнил те дни, когда Абасгулубек привез в Карабаглар останки убитого сына Кербалая. И каждый раз, когда заходил разговор о гибели Ядуллы, все с благодарностью вспоминали Абасгулубека. Он видел, с каким уважением, чуть ли не с шахскими почестями, встречали Абасгулубека в Карабагларе, и теперь боялся, что вызовет гнев Кербалая, если не окажет должного уважения гостю. Он подумал: «Кто я такой, чтоб ссориться с Абасгулубеком?»

— Вы один, бек?

— Нас трое. Кстати, кто ты такой? Никак не разгляжу.

— Вряд ли вы меня помните, бек. Меня зовут Самандар.

— Самандар?

— Я прислуживал вам в доме Кербалая в день похорон Ядуллы.

От этих поминок в памяти Абасгулубека остались лишь огромные блюда, на которых возвышались горы плова. Он не помнил лиц — печальных, изборожденных морщинами, почерневших от горя. Он зримо представлял лишь лицо Кербалая, нервно перебирающего четки. Все остальные сливались в одно — ядовитое, мстительное лицо. Как тут помнить Самандара?

— Раз ты знаешь меня, окажи небольшую услугу.

—  Вас правда только трое?

— Неужели я стану обманывать?

— Хорошо, подождите немного.

Самандар надел папаху на винтовку так, чтобы она чуть виднелась из-за скалы — пусть думают, что он тут, — а сам побежал в пещеру.

Стало тихо. Ожиданье тревожило и угнетало Абасгулубека.

Он тронул поводья. Конь сделал несколько шагов. Абасгулубек увидел винтовку с насаженной на дуло папахой. Конь, подняв голову, потянулся к колючке, растущей на скале. На холке, на шее коня лежал снег. И каждый раз, когда конь закрывал глаза, с ресниц сыпался иней.

В один миг Абасгулубек, протянув руку, схватил винтовку.

...Человек в гроте стоял спиной к входу. Самандар потянул его за ворот полушубка. Расул испуганно рванулся в сторону.

— Что случилось? Ты же только что сменил меня?

Пока Расул понял, о чем ему толковал товарищ, Абасгулубек, Халил и Талыбов были у входа в грот.

Халил, глядя на Расула — высокого, огромного и неповоротливого человека, некстати подумал: «Вот бы его в колхоз! Дать в руки лопату — работай, не ленись!»

Расула отправили в село Карабаглар. А сами расселись вокруг костра в гроте. Кони стояли, опустив вниз морды. А снег все шел и шел.

В углу двора, под абрикосовым деревом, только что зарезали корову. Мясник жаловался, что корова была стельная. Два крестьянина свежевали тушу. Кони, привязанные к столбу у боковой стены, лениво жевали сено. Стройный жеребец с белыми чулками на ногах старался укусить соседей, дико бил копытами. Расул узнал коня Гамло. «Словно хозяин — норовит укусить всех», — подумал он. Поздоровавшись с односельчанами, он направился к дому. Стоящий у порога часовой опустил ружье, так как знал, что Расул сегодня охраняет дорогу у Карагая. Видимо, какое-то срочное дело, раз вернулся.

Кербалай Исмаил полулежал на мутаках — продолговатых подушках, лениво перебирая четки. В печи трещал огонь. Гамло, сидевший спиной к двери, подкладывал в огонь щепки. Его спина вздымалась буграми мускулов. Расул только сейчас понял, насколько силен Гамло.

— Да...

Это было приглашением к разговору.

— К вам друг приехал, хозяин, — сказал Расул.

— Кто это мой друг? — спросил Кербалай.

— Абасгулубек.

Гамло, словно рысь, вскочил с места, легко, будто щепку, подхватил прислоненную к стене винтовку.

— Привел отряд?

Кербалай тоже приподнялся.

— Нет, трое их.

— Где они?

— Греются в гроте.

Кербалай Исмаил, успокоившись, прошелся по комнате. Узоры его шерстяных носков слились с узорами ковра, которым был устлан пол.

«Так обычно бывает: впереди потока плывут щепки, куски дерева. Только сильный поток может принести огромное дерево. Теперь все наоборот: они бросили вперед огромное дерево. Видимо, хотят сказать, что приезд Абасгулубека — только цветочки. А ягодки будут потом. Что заставило их пойти на этот шаг? Может, решили уважить меня и оттого послали Абасгулубека? Пока я сидел тихо, никто не вспоминал об уважении. Унижали, подкапывались под меня и, только поняв, что я не раздавлен, что я сознаю происходящее вокруг, решили оказать внимание».

Внезапно налетевший ветер распахнул окна и дверь. В мгновенье мороз выдул из комнаты тепло.

— Закройте, — приказал Кербалай, поеживаясь от холода.