Снежный плен (СИ)

Господи!!! Ну как же я мечтала, чтобы вот так открыто, хоть раз он оградил меня от ее решений! И вот оно свершилось.

Тамара переводит на меня недовольный взгляд, я смотрю ей в глаза.

— Тебе не понравилось платье, Алиса? — елейным, но стальным тоном пытается она продавить меня как обычно.

— Мне не понравилось, — поддерживающе сжимает мою дрожащую руку Давид, забирая удар на себя.

Тамара ведет бровью и закрывает разговор.

Ух, ты! Неужели так бывает?! За столом все переглядываются тайком от Тамары.

Спасибо! Спасибо!!! Спасибо тебе, Давид!

Но дело, увы, уже не в платье…

После вчерашней таблетки я чувствую конкретное отупение и заторможенность. И если бы не этот покров на моих мозгах, вряд ли я решилась бы сделать это в данной обстановке. Но… Впихнув в себя несколько ложек слизистой, сваренной на воде овсянки, я оглядываю застолье. Основной состав в сборе. Где моя табуретка? Медленно поднимаюсь из-за стола, заливаясь краской от одной только мысли, что мне сейчас надо будет объявить о том, что свадьба не состоится. Все переводят на меня глаза.

Горло сводит, сердце гулко грохочет в груди.

«Ты сделаешь это!» — приказываю я себе. Прокашливаюсь. Но в ту же секунду подрывается Давид и, подхватив за талию, оттаскивает меня от стола.

— Прошу прощения. Алиса плохо себя чувствует… Сотрясение…

— Бедная девочка… — слышу равнодушный голос Тамары.

Давид тащит меня на выход и к лестнице наверх.

— Что ты делаешь, Алиса? Зачем ты так поступаешь со мной? Мало того, что ты уже натворила? Надо еще унизить меня при семье? Может, в деталях еще расскажешь? Уверен, все с удовольствием послушают.

— Прости меня… — бормочу я. — Об этом я не подумала…

— Ты не подумала? О чем ты вообще думала?! Иди наверх. Будь там. Я не знаю… Поспи, почитай… Посмотри телевизор. Я объявлю, что ты плохо себя чувствуешь, и чтобы тебя никто не тревожил, — подталкивает он меня к лестнице.

Упав на кровать навзничь, я разглядываю имитацию неба.

Вот я дура…

Заходит мама. Присаживается ко мне на кровать, ласково поглаживает по волосам.

— Мама… — начинаю рыдать я, прячась лицом в ее коленях. — Я таких дел натворила…

Ее теплые руки замирают на мгновение и снова продолжают порхать по моей спине. И я как на духу выкладываю ей свои косяки и переживания, упуская слишком горячие подробности.

Мама долго молчит.

— Давид знает?

— Угу… — шмыгаю я носом.

— И?

— И — ничего!

— Послушай меня, Алиса. Когда я была такой же молодой дурочкой, как ты, я влюбилась в одного сногсшибательного парня. Я сошла с ума и позволила ему все, что он хотел. Мне так хорошо было с ним, ты не представляешь! Хотя, теперь представляешь, наверное, — усмехается она. — До сих пор помню руки его…

Мама замолкает.

— И что? — поднимаюсь я. Мама никогда не рассказывала мне об этом.

— Ничего. Ты родилась, — пожимает она плечами.

Я не знаю своего отца, сколько я помню, меня всегда воспитывал дядя Миша, именно его я называю папой и обожаю как родного. Он классный — внутри очень добрый, но внешне суровый лысый дядька.

— А он, тот, который?…

— Бросил меня, как только узнал, что беременна, и больше я его никогда не видела. Не повторяй моих ошибок, доченька. Давид хороший мужчина.

Нет, нет, нет… Пожалуйста, хоть кто-нибудь, скажите мне, что это не про Макса!

— Макс — он не такой.

— Макс… — пренебрежительно усмехается она. — А где он сейчас, твой Макс? Давид вот здесь, рядом, несмотря на твой загул. А этот Макс сегодня есть, а завтра — нет. Да и к тому же, дочка, если он такой весь умелый в амурных делах… Сколько девок у него до тебя было? Сколько еще после тебя будет? Или ты думаешь, он родился такой умудренный? Или думаешь, на тебе остановится? Прям влюбился за три дня и женился. Глупенькая ты еще, Алиса… Еще с десяток в вашу кровать положит! Не отмоешься. А Давид — он серьезный.

Я даже думать не могу, что это все — про Макса. Для меня не существовало его прошлого. Он начался в тот день, когда я увидела его, и сейчас невыносимо больно даже от одной мысли, что мама может оказаться права. Ведь я до последнего думала, что сбегу к нему. Не знаю как, но сбегу. А сейчас засомневалась…

Деньги, машина, телефон, документы — все осталось на той квартире, и я чувствую себя беспомощной. В этом городе нет ни одного человека, к которому я могла бы сейчас обратиться. С момента приезда сюда я всю себя посвятила Давиду и не обзавелась ни друзьями, ни приятелями.

Интересно устроен этот мир! Вот вроде бы сидит совершеннолетняя девушка, ноги-руки целы, замков на двери нет, а идти туда, куда рвется сердце, нет совершенно никакой возможности. Как, черт возьми, я сюда попала?

Может, ты мне объяснишь, Макс?

Спрашивать детали у Давида выше моих сил.

Преодолевая сонливость, я тихонечко спускаюсь вниз. Из столовой раздаются голоса. Я же пробираюсь мимо, к огромному шкафу с одеждой. На секунду бросаю взгляд в зеркальные двери.

Нда… Видок не айс! Зареванные опухшие глаза и еще эта ссадина.

В карманах своей куртки отыскиваю жвачку, билеты в кино и две мелких купюры. Смотрю на билеты… Триллер… Он хотел триллер.