Снежный поход

Трактор (в который уж раз!) перестал идти, гусеницы снова забили, скользя по твердому снегу, Самарин начал бешено работать рычагами, безуспешно стараясь пустить машину вперед. Мимо, на большой скорости промчалась управляемая Белоусовым грузовая машина. Самарин с завистью посмотрел ей вслед и бросил:

— Вот это да! Пять лет жизни отдал бы, чтобы так ехать… Ух, ты… — свирепо зарычал он снова, бросая трактор вперед.

Стяжки звякнули, бешено взвыл, напрягаясь, мотор. Сани как будто слегка сдвинулись, но вот опять пошли вхолостую хлестать гусеницы. Полетели перемешанные со снежной пылью комья обледенелого наста, посыпались искры: гусеницы пробили снег, и сейчас железо кромсало камень мощеной дороги, вырывало его из гнезд.

— Погоди, погоди! Так, брат, нельзя, — остановил Самарина Складчиков. — Обещание-то наше помнишь, какое мы в Невере давали?

— Это какое такое обещание? — угрюмо процедил Самарин, действительно не помнивший, о чем идет речь.

— Дороги не портить, дорогой товарищ! Ты ведь, друг, и впрямь дорогим можешь оказаться. Разобьешь автомагистраль — застопоришь переброску грузов. Это, брат, весьма дорогое удовольствие получится. Ну-ка, дай я немножко попробую.

Самарин хотел, чтобы встал Ершов, но тот сидел недвижимо, как вмерзшая глыба, и рассерженному трактористу пришлось самому спрыгнуть с трактора.

Складчиков немного подрегулировал газ, поиграл, перебирая то одним, то вторым рычагом, затем круто развернул трактор вправо и не спеша, без рывка послал его вперед. Сани скрипнули, но не сдвинулись с места.

— Слышишь, скрипят? — многозначительно протянул Складчиков, обращаясь к Ершову. — «Пожалуйста, мы готовы двинуться, — говорят сани. — Только подсобите нам маленько. Покачайте нас, конечно, пошатайте…» Ну, что ж, раз просят, надо уважить, — продолжал приговаривать Складчиков. — Кто за, кто против, воздержавшихся нет?

А тем временем трактор уже повернул круто влево, затем опять вправо, потом внезапный рывок под углом, гусеницы вгрызлись в снег, но не соскользнули, а пошли дальше, таща за собой сани.

Движется машина минуту, вторую, пятую…

«Удачлив ты, парень, — думает про Складчикова Ершов, — повезло тебе, что-то долго не буксует машина».

Но вот опять остановка, и снова Складчиков со смешком, будто шутя, «подсобляет» трактору.

«Нет, тут дело не в удаче, — решает Ершов. — Ну-ка, присмотрюсь, как это он делает?»

Ершов поворачивается к Складчикову и начинает внимательно приглядываться к его ловким и точным движениям.

На дворе уже поздний час. Луна и сверкающий снег разгоняют темноту. И все еще вырисовывается вдали, на фоне сопок и синей громады леса, кое-где поблескивая светом в окнах, поселок Большой Невер.

Настроение участников экспедиции ухудшалось. Куда девалось бодрое, хорошее, боевое чувство, кипевшее в груди каждого в начале пути. Усталые, измотанные бесконечными остановками и топтанием на месте, трактористы молча возились у своих машин, время от времени разряжая накипевшее зло залпами ругани. Уныние и безразличие все более овладевало людьми. К остановкам уже начинали привыкать. Они превратились в обычную, нудную, изнурительную, но, очевидно, неизбежную работу, которую хочешь — не хочешь, а нужно делать. Вся эта история с остановками не сулила ничего хорошего впереди, отбивала всякую веру в успех начатого дела, а уж давно известно, что без веры нельзя ничего достичь. Если б каждый участник экспедиции не заявил торжественно на совещании в Невере, что остается, — теперь несомненно нашлись бы желающие уехать домой.

«Если на каком-нибудь десятке километров, на довольно легком участке пути мы топчемся уже около суток, — рассуждали они, — так весь путь не пройти даже и в три месяца, как это предполагал Ивлиев».

Кстати, сам Ивлиев время от времени появлялся возле колонны. Притворно сокрушаясь, он выражал свое сочувствие участникам перехода, горестно качал головой, спрашивал, не нужно ли чем-нибудь помочь, и, едва скрывая удовлетворение, катил на легковой машине обратно в поселок.

«Торжествует, — раздраженно думал Козлов, стараясь не встречаться со своим «официальным оппонентом», как шутя окрестил Ивлиева Абрамов. — Приедет сейчас домой и начнет хвастать: «Говорил я им, дуракам, что невозможно такой груз по нашим дорогам везти, — не верили. А теперь вот, небось, с первых шагов чувствуют на своей шкуре, кто был прав, я или они».

К шпорам, которые решил применить Козлов, Ивлиев относился весьма скептически.

— Скорей всего, — говорил он, — эти шпоры каждые полчаса будут отлетать, ломаться, расшатываться, и все время нужно будет останавливать колонну для их замены. Если же шпоры окажутся хорошими, то от дикой тряски расшатаются, рассыплются машины и опять-таки из этой затеи ничего хорошего не выйдет.

Покамест заказанные на заводе шпоры еще не прибыли, проверить правильность своих выводов Ивлиев не мог, хотя заранее торжествовал свою победу.

Заканчивались первые сутки похода, и лишь 16 километров пути было пройдено. С небольшого холма, где остановилась колонна, все еще был виден Большой Невер, и это особенно злило трактористов.