Снежный поход

Он мучительно жмурился, что-то соображая, вскакивал и, бормоча на ходу, мчался доставать «остренькое».

Когда все продукты были в строгом порядке уложены в сани, Величко торжественно перечислил участникам похода приготовленные для них запасы и, довольный своей работой, спросил:

— Ну, как, ничего не забыл? Вспоминать плохим словом не будете?

— Всего достаточно, не будем! — успокаивали хозяйственника трактористы.

Только Дудко почесал затылок и, смущенно улыбаясь, забасил:

— Плохим словом вспоминать не придется, это точно. А вот хорошо бы пельмешек уральских взять.

Величко даже руками всплеснул:

— Господи! Хлопцы! Да что ж оно делается? Да как же я основное забыл? Уральцы да сибиряки в поход собрались, а я их любимое кушанье проморгал!

Люди смеялись:

— Вам простительно — украинец, а на Украине пельмени не в моде:

— Маланья! — кричал Величко (Маланья была временным поваром экспедиции). — Маланья, заготовляй пельмени! Да скоренько!

Уж кто-кто, а сибирячка Маланья понимала толк в пельменях! Пять мешков замороженных «свиных ушек» были тщательно уложены в сани поверх остального груза.

Да, снаряжались в путь основательно. Чего стоила хотя бы «полярная спецодежда»! Трактористы примеряли ее перед выездом. Поверх шелкового надевалось шерстяное белье, затем — стеганые ватные брюки и куртка. Поверх всего этого — оленья доха, подбитая внизу стриженым барашком. В этой дохе можно было спать на снегу — такая она была теплая. На ноги надевали сначала обычные, потом шерстяные носки, сверх этого натягивали меховые чулки ворсом внутрь и, наконец, валенки. На руки — шерстяные перчатки и меховые рукавицы.

Трактористы, кряхтя, облачились, затем поднялись на ноги и долго смеялись, глядя друг на друга. Все они стали какими-то широкими, мохнатыми, коренастыми. Каждый начал ходить вразвалку, неуклюжей медвежьей походкой.

— Мишка, на сахару, потанцуй! — бородатый тракторист держал перед закутанным в доху приятелем кусок сахара.

Тот и в самом деле начал танцовать. Нарочно косолапя, тяжело переваливаясь с ноги на ногу, он пританцовывал, подпрыгивал и вдруг с неожиданной ловкостью выхватил у приятеля кусок сахара и под дружный смех собравшихся принялся грызть рафинад крепкими белыми зубами.

Шли горячие дни подготовки к походу, и особенно много забот доставалось на долю Козлова и его товарищей. Им надо было подготовить материальную часть и проверить мастерство трактористов, выяснить их возможности.

Семь тракторов «Сталинец-60» отправлялись в поход, и каждый из них был осмотрен и испытан с такой тщательностью, с какой его и на заводе не проверяли.

С утра до поздней ночи не прекращались работы у машин, а когда все расходились, Козлов начинал экспериментировать… Упорно и настойчиво он подбирал состав смазки, пригодный для жестоких якутских морозов.

Козлов заливал банки маслами различных составов и на ночь оставлял их во дворе. Утром, обходя машины, сторож экспедиции останавливался у этих наполненных черно-коричневым составом банок и, медленно шевеля губами, читал непонятные надписи: «автол», «газойль», «нигрол с автолом»…

— А дальше цифры какие-то… — качал головой сторож. — Бьется наш инженер…

Да, тут было над чем побиться! Инструкции по смазке явно годились только для умеренного климата.

К утру одни масла́ застывали так, что их впору было рубить топором, другие превращались в густой студень. Но были и такие составы, которые постепенно приближались к нужному состоянию: вот, кажется, еще немного изменить соотношение составных частей, и все будет в порядке. Но и тут нельзя было перегибать палку. Слишком жидкий состав терял смазочные свойства, утрачивал нужную вязкость. При такой смазке тракторы слишком быстро износятся, выйдут из строя.

Наконец удалось подобрать примерно подходящий состав смазки. Тракторы начали выводить в пробег.

Медленно, словно разминая мускулы перед ответственным и тяжелым маршем, наполняя поселок мощным ревом моторов, двигались «Сталинцы».

Чутко прислушивались инженер и механики к работе машин, внимательно изучали их малейшие капризы и не менее внимательно проверяли умение трактористов вести машины.

Привыкнув к широким и ровным просторам Сибири, многие трактористы терялись на крутых подъемах и спусках, неумело регулировали газ, несвоевременно переключали скорости, глушили моторы.

— Не беда, — успокаивали механики, — научитесь.

Вначале выходили на одних тракторах, потом поезд удлинялся, за крюком каждого «Сталинца» тянулись, виляя во все стороны, два пустых прицепа; еще позже прицепы начали загружать бочками с горючим.

С каждым пробегом все больше отрабатывалось мастерство водителей, и с каждым пробегом увеличивался груз саней.

Абрамов, выезжая с Козловым в пробег, с радостью отмечал, что ивлиевская цифра — 10 тонн, перекрыта. На пологих подъемах, трудолюбиво пофыркивая, тракторы свободно везли по 15 тонн груза. Но когда начинался более крутой путь, машины буксовали, и нужно было впрягать второй трактор, чтобы сдвинуть груз с места.