Снежный пожар

— Как я мог бы доказать, что Эмори хотя бы дотрагивался до кресла Марго? Мне нечего от тебя скрывать, я просто больше ничего не знаю. Когда все произошло, я находился в другом конце дома. Если бы я пришел в полицию со своими умозаключениями, меня бы просто высмеяли. Они подумали бы, что я хочу отомстить Эмори.

Я могла только согласиться с ним, чувствуя себя такой же беспомощной, как и он. Наш разговор ни к чему не приводил, а время истекало. Но мне нужно было спросить брата еще об одной вещи. Я распахнула пальто, взяла в руки медальон, висевший у меня на шее, и протянула его к решетке.

— Откуда он у тебя? — спросила я.

На его лице появилось выражение, которое я запомнила еще с детства: будучи маленьким мальчиком, он так смотрел на меня, когда собирался солгать.

— Остановись! — приказала я. — Что бы ты ни хотел мне сейчас сказать, — не делай этого. А скажи правду, Стюарт.

На лице Стюарта снова заиграла доверительная улыбка.

— Мне ведь никогда не удавалось тебя одурачить, не правда ли? И как ты только узнаешь…

— Я надела Улля, когда пошла кататься на лыжах с Джулианом и Адрией. Джулиан его увидел. Я думаю, что он его узнал, хотя и не был в этом уверен.

— Он посмотрел на оборотную сторону медальона?

— Да. По какой-то причине это его несколько успокоило.

— Хорошо, — вырвалось у Стюарта. — Видишь ли, когда я дарил тебе этот медальон, мне и в голову не приходило, что ты будешь общаться кем-либо из Мак-Кейбов.

— Его дала тебе Марго?

Он кивнул, пытаясь сохранить легкомысленный вид.

— Джулиан подарил его Марго. Но он напоминал ей о тех днях, когда она могла ходить на лыжах, и ей захотелось от него избавиться. На оборотной стороне была выгравирована надпись с именами Джулиана и Марго. Она попросила меня отнести медальон к ювелиру и выгравировать на оборотной стороне алмаз, чтобы имен нельзя было прочесть. Когда я выполнил ее просьбу, она подарила медальон мне. Она почему-то очень старалась тогда сделать мне что-нибудь приятное.

Я припомнила слова Шен о том, что Марго заигрывала со Стюартом.

— И тогда ты подарил его мне? — с горечью спросила я.

— Я надевал его пару раз на удачу, когда участвовал в соревнованиях. Но он пробуждал во мне неприятные воспоминания. Я подумал, что тебе он пойдет и что ты никогда не узнаешь его историю. Сама по себе это чудесная вещица.

Не стоило на него обижаться. Не сомневаюсь, что он искренне надеялся доставить мне удовольствие, но не мог себе позволить покупан, такие дорогие подарки. И я так никогда бы и не узнала, что когда-то медальон принадлежа Марго. Его логика была проста.

— Линда, — взмолился он, — не смотри меня так. Ты знаешь, что я делал бы тебе чудесные подарки, если бы мог. И я еще подарю тебе кое-что получше, — добавил он, — если когда-нибудь выберусь отсюда.

Пришло время расставаться.

Стюарт сказал мне напоследок:

— Обрати особое внимание на Эмори. Он ключевая фигура во всем этом деле. Выведай, что у него на уме.

Трудно было получить более невыполнимое задание, но я пообещала постараться.

Снова оказавшись за рулем, я сняла медальон и опустила его в сумочку. Я знала, что больше никогда не буду его носить. Мне было очень грустно. Моя печаль не имела отношения к реальным опасностям, подстерегавшим меня на каждом шагу. Я грустила оттого, что жена Джулиана подарила этот знак любви другому человеку, который, в свою очередь, передал его мне.

Я вспомнила в то время, когда Стюарту было семь лет и он принес мне черепаху, которую ему дал другой мальчик. Он принес ее, потому что любил меня и хотел поделиться самым ценным, что у него было. Случай с медальоном показание теперь жестом маленького и горячо любимого мальчика. Сидя за рулем, я окончательно простила его. Но я не простила Марго Мак-Кейб. Моя грусть отчасти была вызвана сочувствием Джулиану.

Глава 9

После обеда Адрия помогала мне устраиваться в моей комнате в Грейстоунзе. Спальня была маленькой, но уютной и светлой и располагалась в дальнем от комнаты Джулиана конце дома.

Между моей комнатой и спальней Шен находилось пустое помещение, ближе к лестнице помещалась ванная. Из одного окна видна была покатая крыша кухни, из другого открывался вид на мертвые деревья, стоящие над рекой. Комната напоминала деревенскую и была обставлена мебелью из клена. Но комната в Сторожке нравилась мне больше, хотя это был всего лишь номер в гостинице. Возможно, дома имеют ауры, как и люди; аура Грейстоунза мне не нравилась.

Хорошо еще, что Адрия оправилась от шока вызванного падением Шен. Она встретила меня как гостеприимная хозяйка, настояла на том, чтобы ей разрешили самой провести меня в комнату, помогла распаковать вещи. Я была рада этой перемене в ее настроении, она меня приободрила. Возможно, мне все же удастся принести ей пользу.

Шен тоже оправилась, и, хотя она не приветствовала меня в Грейстоунзе, ее можно было видеть проплывающей взад-вперед мимо моей комнаты и словно бы невзначай заглядывающей в открытую дверь.

Адрия засыпала меня вопросами.

— Почему ты будешь жить в доме, а не в Сторожке, Линда? Никто из горничных не жил раньше в Грейстоунзе.