Снежный роман

«Я не отдам её вам! Да, у меня много и детей, и взрослых. Все они в моей книге записаны. Все они мои», – спокойно и уверенно сказал Бог Никола.

Томарочка открыла книгу и увидела очень много имён и фотографий, каких-то рисунков, писем, написанных детским почерком. Все это было аккуратно размещено в большой, красной книге, которую сейчас смотрела Томарочка.

Вдруг в дверь прошмыгнула, как мышка, маленькая девочка. Она прыгнула на колени к Томарочке и с недоумением спросила: «Ты зачем меня бросила? Я же могла погибнуть?» Стыд и беспомощность ощутила Томарочка от этих слов. Как же так? Она оставила этого чистого ребёнка в этом грязном, пасмурном, фальшивом мире, да ещё и дверь пыталась закрыть, чтобы никто не вошёл сюда больше… Какая же она глупая и беззащитная перед этим злым, игрушечным миром блестящих безделушек! Томарочка вдруг поняла, что она, как и те люди из игрушечного мира, забыла обо всём и обо всех и играла в свою игрушечную жизнь и не замечала реальной, настоящей жизни, реальных людей. Она так заигралась, что бросила ребёнка и убежала, лишь бы не жить настоящей жизнью и не нести настоящую ответственность за кого-то. Словно закрыла дверь шкафчика с игрушками и ушла гулять с подругами. Томарочка обняла маленькую девочку, сидящую у неё на коленях, и предложила посмотреть картинки в открытой ею книге.

«Да зачем картинки смотреть? Зачем они? Надо молитву почитать – вот молитвослов. Дай мне его, пожалуйста. Какие картинки? Надо у Бога помощи просить и с Богом разговаривать! А ты всё картинки смотришь!» – тихо, но настойчиво прошептала маленькая спутница.

Томарочка взяла со стола молитвослов – и тут же проснулась.

Я тоже проснулась… Странное ощущение – как-будто это не сон, а реальное действие.

Машина подьехала к храму, где нас уже ждал отец Николай. Он выполнил всё, что необходимо, для отпевания, и я, взяв землю для могилы, как партизан, поехала на кладбище к своему уже погребённому мужу.

Пока мы добирались до кладбища, сотовый телефон несколько раз принимал звонки от Олега. Я решила оставить все разговоры на потом.

Выполнив всё, что было сказано отцом Николаем, я покинула кладбище в таком опустошённом состоянии, что еле-еле держалась на ногах. Я была на грани.

Вернувшись в больницу и уютно устроившись под капельницей, я всё-таки нашла силы ответить на очередной звонок Олега. Он был обеспокоен.

– Как ты там? Я целый день не могу до тебя дозвониться! Послушай, я всё знаю и не осуждаю тебя. Я с тобой. Только сейчас я вынужден уехать в Израиль на месяц… Вот боялся, что не успею тебе сообщить.

– Привет! Всё нормально. Спасибо, что позвонил. Езжай и ни о чем не переживай. Я тоже уезжаю на месяц – в монастырь… Мы не будем видеться с тобой год – так надо. Я думаю, что мы с тобой сможем остаться любящими и верными друзьями. Я отпускаю тебя, и ты меня отпусти, пожалуйста. Тебе незачем расхлёбывать эту кашу…

– Да перестань! Давай уедем вместе в Израиль. Ты там отдохнёшь. Я буду рядом. Воздержание – значит воздержание… Мы не чужие… Позволь мне сделать это!

– Хорошо. 10 дней, а потом я уеду в монастырь и побуду там.

– Отлично! 10 дней. Завтра я жду тебя в Москве, и ночью мы улетаем.

Сильный и заботливый Олег. Он понимал, что всё кончено, но не хотел сходить с дистанции. Он хотел быть первым. Но я сошла с этой дистанции. Сошла и просто оставалась в зрительном зале, чтобы не обидеть никого и уйти вовремя.

С работой всё оказалось просто – я на больничном, да и сплетни, как пауки, ползли по городу, так что мой отъезд был стратегически выгоден.

Мне пришла в голову интересная мысль: а почему бы не отправить и родителей с моими помощниками в Переславль? Они давно мечтали о своём доме… Вот и пришло время присмотреть им этот самый дом.

Я дала на сборы полдня, и ребята выехали в Переславль к одному моему знакомому по прошлой службе. Он снял домик прямо у стен монастыря и расселил мой отряд, который был безмерно счастлив неожиданным путешествием. Эта быстрота действий была продиктована не только моим решением, но и реальной угрозой со стороны родственников бывшего мужа… Они постоянно угрожали и звонили мне, бегали по ворожейкам и насылали на меня всякие проклятья. Имеют право. Но родителей надо было вывести из-под этого истеричного шквала, и всё получилось очень даже разумно.

Впервые я задумалась, как сильно действие благословения священника!!! Ведь до моего визита к владыке всё стояло верх дном, а после исповеди и благословения всё изменилось!!! Всё, да не всё.

Я улетела в Израиль с Олегом. Мы были самыми любящими братом и сестрой ровно два дня… Два дня, и понеслось… Беличье колесо своеволия пыталось втянуть меня и отказаться от обетов, данных перед владыкой… Я понимала, что этим всё кончится, но надеялась на чудо. Олег стал раздражаться и всё чаще и чаще уходил на балкон с кем-то разговаривать по телефону. Это была его новая подружка… Жизнь всё расставляет по своим местам. Свято место пусто не бывает. Олег хочет жить и быть первым, значит, надо дать ему этот шанс. Иногда, чтобы выиграть, надо проиграть.

Вот я и проиграю… И тогда мы все выиграем.