Снежный Цветок и заветный веер

«Госпожа Лу, только вы можете помочь мне, — умоляюще произнесла девушка, переместившись поближе ко мне, но не разгибая спины и упираясь лбом в мои «золотые лилии».

Я нагнулась к ней и дотронулась до ее плеча. «Дай мне твою миску, и я наполню ее».

«У меня нет нищенской миски, и мне не нужна еда».

«Тогда зачем же ты пришла?»

Девушка принялась плакать. Я попросила ее встать, но она не двинулась с места. Я снова погладила ее по плечу. Юнган стояла рядом и смотрела в пол.

«Встань!» — приказала я.

Девушка подняла голову и посмотрела на меня. Я не могла не узнать ее. Дочь Снежного Цветка выглядела точно так же, как ее мать в этом возрасте. Ее волосы выбивались из-под заколок и свисали прядями вдоль лица, такого же бледного и чистого, как весенняя луна, в честь которой она была названа.

Я с тоской вспомнила о том времени, когда она только должна была родиться. Сквозь туман долгих лет я смотрела на ее дочь, не зная, что мне следует сделать.

* * *

Девушка кивнула, и я взяла рукой холодную руку Снежного Цветка. Она пошевелилась, не открывая глаз, а затем облизала свои потрескавшиеся губы.

«Я чувствую…» Она потрясла головой, словно стараясь отогнать какую-то мысль.

Я тихо позвала ее по имени и нежно сжала ее пальцы.

Глаза моей лаотун приоткрылись, и она постаралась сосредоточить свой взгляд на мне, не веря в то, что она видела. «Я почувствовала твое прикосновение, — наконец пробормотала она. — Я знала, что это ты». Ее голос был слабым, но как только она заговорила, годы боли и тоски улетели прочь. За разрушительным воздействием болезни я увидела и услышала маленькую девочку, которая много лет тому назад предложила стать ее лаотун.

«Я слышала, ты звала меня, — солгала я. — И я пришла так быстро, как только смогла».

«Я ждала тебя».

Ее лицо исказилось от боли. Другой рукой она ухватилась за живот и невольно поджала ноги. Дочь Снежного Цветка молча смочила тряпку в воде, отжала и дала ее мне. Я взяла ее и вытерла пот со лба Снежного Цветка, выступивший во время спазма.

Превозмогая боль, она заговорила:

«Прости меня за все, но ты должна знать, что я никогда не колебалась в своей любви к тебе».

Не успела я выслушать ее признания, как последовал новый спазм, сильнее прежнего. От боли она снова закрыла глаза. Я снова смочила тряпку и положила ей на лоб. Затем я опять взяла ее за руку и была рядом с ней, пока солнце не село. К этому времени остальные женщины ушли, а Весенняя Луна сошла вниз, чтобы приготовить обед. Оставшись наедине со Снежным Цветком, я откинула ее одеяло. Болезнь захватила ее плоть и скормила ее опухоли, которая внутри ее живота разрослась до размеров младенца.

Даже сейчас я не могу объяснить, какие чувства я испытывала. Так долго я чувствовала себя оскорбленной, так долго я гневалась на нее. Я думала, что никогда не смогу простить Снежный Цветок, но не эти мысли занимали меня в тот момент. Вместо этого я думала о том, что утроба моей лаотун снова подвела ее и что ее опухоль, должно быть, росла в течение многих лет. Я должна была поинтересоваться…

Нет! Не то. Я чувствовала себя оскорбленной все это время, потому что я все еще любила Снежный Цветок. Она была единственной, кто знал мои слабости и любил меня, несмотря на это. И я любила ее, даже когда бесконечно ненавидела.

Я подоткнула под нее одеяло и принялась хлопотать. Мне нужно было найти хорошего врача. Снежному Цветку следует принимать пищу, и нам нужен прорицатель. Я хотела, чтобы она боролась, как боролась бы я сама. Вы видите, я все еще не понимала, что мы не можем ни контролировать проявления любви, ни изменить судьбу другого человека.

Я поднесла холодную руку Снежного Цветка к своим губам. Потом спустилась вниз. Мясник сидел ссутулившись у стола. Сын Снежного Цветка, теперь уже взрослый молодой человек, стоял рядом со своей сестрой. Они смотрели на меня с выражением, которое точно переняли у своих матери, — гордым, терпеливым, многострадальным, умоляющим.

«Сейчас я поеду домой, — сказала я. Лицо сына Снежного Цветка выразило разочарование, но я успокаивающе подняла руку. — Завтра я вернусь. Пожалуйста, устройте мне место, где я буду спать. Я не уйду отсюда, пока…» Продолжать я не могла.

Я полагала, раз уж я вмешалась, мы выиграем эту битву, но у нас оставалось всего две недели. Две недели из моих восьмидесяти лет, чтобы показать всю мою любовь к Снежному Цветку. Я ни разу не покинула ее комнаты. Все, что входило в мое тело, приносила дочь Снежного Цветка. Дочь Снежного Цветка уносила все, что из него выходило. Каждый день я обмывала Снежный Цветок, а потом умывалась этой водой сама. Ведь много лет назад я поняла, что Снежный Цветок любит меня, когда она решила умыться со мной из одного таза. Теперь я надеялась, что она видит, как умываюсь я, вспомнит прошлое и поймет, что ничего не изменилось между нами.