Снежный Цветок и заветный веер

Женская комната превратилась в комнату для муштры. Вместо того чтобы заниматься нашей повседневной работой, мы ходили взад-вперед по комнате. Каждый день Мама и Тетя заставляли нас делать больше кругов. Каждый день Бабушка приходила, чтобы помогать. Когда она уставала, то садилась отдыхать на одну из постелей и руководила нами оттуда. Когда становилось холодно, она закутывалась еще в одно одеяло.

По мере того, как дни становились короче и темнее, ее слова тоже становились короче и темнее по смыслу, пока она почти совсем не перестала говорить и только смотрела на Третью Сестру, взглядом желая поддержать ее.

Наша боль не уменьшалась. Да и как она могла уменьшиться? Но мы выучили самый важный урок для всех женщин: мы должны повиноваться для нашего же блага.

Даже в эти первые недели начала вырисовываться картина того, какими мы станем женщинами. Прекрасная Луна будет стоической и прекрасной в любых обстоятельствах. Третья Сестра будет жалующейся женой, обиженной на свою судьбу, недовольной подарками, которые ей будут дарить. Что же касается меня — так называемой особенной девочки, — то я принимала свой жребий безропотно.

Однажды днем я совершала свою прогулку по комнате и услышала, как что-то хрустнуло. Один из моих пальцев сломался. Мне показалось, что звук раздался где-то в глубине моего тела, но он был настолько громким, что все, кто находился в женской комнате, услышали его. Мать впилась в меня взглядом. «Двигайся! Наконец-то появились успехи!» Я ходила, и все мое тело дрожало. К ночи восемь пальцев, которые должны были сломаться, сломались, но меня все равно заставляли ходить. Я ощущала свои сломанные пальцы под тяжестью каждого шага, так как они болтались у меня в туфлях. Пустые места, где прежде были суставы, превратились в студенистые источники бесконечной муки.

Холодная погода не вызывала онемения, и мучительная боль терзала все мое тело. И все же Мама не была довольна моим послушанием. Вечером она велела Старшему Брагу принести тростника с берега реки. В течение следующих двух дней она хлестала меня этим тростником сзади по ногам, чтобы заставить ходить. В тот день, когда меня заново перебинтовали, я, как обычно, отмачивала ступни в воде, но на этот раз массаж, который мне делали для того, чтобы придать костям иную форму, превзошел все, что было раньше. Мама пальцами загнула мои болтающиеся кости под ступню. И никогда я так сильно не ощущала мамину любовь ко мне.

«Достойная женщина никогда не потерпит никакого безобразия в своей жизни, — повторяла она снова и снова. — Только через боль ты сможешь обрести красоту. Только через страдания ты обретешь покой. Я оборачиваю, я бинтую, но ты будешь вознаграждена».

У Прекрасной Луны пальцы сломались на три дня позже, но косточки у Третьей Сестры отказывались ломаться. Мама послала Старшего Брата с еще одним поручением. На этот раз ей понадобились маленькие камешки, которые она могла бы привязать к пальцам ног Третьей Сестры, чтобы увеличить давление. Я уже рассказывала, как Третья Сестра сопротивлялась, но на этот раз ее крики были еще громче, если это вообще было возможно. Мы с Прекрасной Луной думали, что она делает это, потому что хочет обратить на себя больше внимания, ведь до сих пор почти все свои силы Мама тратила на меня. Но в те дни, когда нам меняли бинты, мы могли увидеть разницу между нашими ногами и ногами Третьей Сестры. Да, сквозь наши бинты просачивались кровь и гной, это было нормально, но у Третьей Сестры выделения приобрели новый и иной запах. И в то время, как кожа у Прекрасной Луны и у меня увяла и стала мертвенно-бледной, кожа у Третьей Сестры была розовой, как цветок.

Мадам Ван нанесла нам следующий визит. Она осмотрела материнскую работу и дала несколько советов относительно трав, из которых можно было приготовить чай для облегчения боли. Я не пробовала это горькое варево, пока не выпал снег, и кости посередине моей ступни не треснули. Я была, как в тумане, из-за боли и воздействия трав, когда состояние Третьей Сестры внезапно изменилось. Ее кожа пылала. Ее глаза блестели от влаги и лихорадки, а ее круглое лицо заострилось. Когда Мама и Тетя спустились вниз приготовить нам еду, Старшая Сестра сжалилась над своей несчастной сестренкой и позволила ей полежать в постели.

Мы с Прекрасной Луной отдыхали от ходьбы. Опасаясь, что нас застанут сидящими, мы стояли рядом с Третьей Сестрой. Старшая Сестра растирала ей ноги, пытаясь облегчить боль. Стояла глубокая зима, и мы носили одежду на толстой подкладке. С нашей помощью Старшая Сестра положила пульсирующую ногу Третьей Сестры к себе на колени, чтобы помассировать ей икру. Вот тогда мы и увидели ужасные красные полосы, которые поднимались вверх от ее перевязанных ступней, извивались вдоль всей ноги и исчезали под штаниной. Мы быстро переглянулись и осмотрели другую ногу. На ней были такие же полосы.