Снежный Ворон

Виктор поднял упавшие кости и потряс каждую из них в руке. Разговор давно перешел порог шепота, и остальные пилоты услышали все, о чем они говорили последние несколько минут. Кто-то вдалеке согласился с Михаилом, добавив, что Кланы слишком дорого платят за розни внутри себя, вспомнив про гибель целого корпуса, во время боя у расщелья на планете Виг.

— Я помню это, не надо меня учить.

Голос стих и Виктор вновь бросил кости на стол. Михаил докурил сигарету, затушив его в квадратной пепельнице и посмотрел на счет.

— Твоя взяла.

Тут он вытащил из кармана несколько купюр и положил на стол, одновременно поднявшись на ноги.

— Мне понятно твое разочарование. Нечто подобное я тоже ощущал, когда прибыл сюда впервые. Но это пройдет. Оно у всех проходит, если, конечно, к тому времени, ты еще останешься в живых.

Потом он вышел, звучно ударив дверью и растворившись в длинном коридоре, где звуки его шагов впитывались толстыми стенами, заглушая и без того едва уловимый шум с другой стороны двери. Новички тихонько переговаривались, будто бы боясь нарушить хрупкую тишину после ссоры двух бойцов, но после заговорили в полный голос.

Бой не прошел бесследно.

Виктор опять вспомнил вспышки лазерного оружия, треск корпуса и грохот взрывавшихся машин преследовал его до глубокой ночи, когда он пытался сомкнуть глаза, чтобы заснуть, но тут же видел перед собой огненную волну, летевшую прямо на него.

Рычаги на себя!

Корпус на несколько градусов в сторону!

Равновесие!

Главное равновесие!

Потом глаза открывались. Капельки холодного пота стекали по его лбу, скапливаясь на кончике носа и падая на губы, где он, проведя языком, ощущал солено-кислый привкус собственного пота. Ему казалось это плакала его душа, пытаясь вырваться из бренного тела и умчаться высоко в небо, присоединившись к стае невидимых воронов. Его боевых товарищей. Несколько раз он подскакивал, выгибаясь от страха, увидев очередной кошмар. Казарма к этому времени спала. Никто не услышал его короткого приглушенного вскрика. И опять он погружался в черный мрак сна, моля о том, чтобы поскорее наступило утро.

Он видел свою кончин немного другой. Часто представлял ее себе в своем воображении, придумывая как поведет себя в тот, последний момент. Когда все внутри него сожмется, руки будут продолжать крепко держать рычаги, а языки пламени вовсю начнут охватывать его тело. Это была мечта. Каждый раз выходя за пределы своего бокса и управляя громадно боевой машиной, Виктор думал над тем, каким будет его последний вздох. С возрастом мысли о смерти все чаще посещали его голову. Это было очень навязчиво, так, что он не мог отмахнуться от них и думать о чем-то другом. Короткие воспоминания перемешивались внутри него, появлялись картины прошлого. Черно-белые блики другой жизни, где он и вся его группа еще верила в свое предназначение, не задумываясь над тем, что рано или поздно о них забудут, как забыли и тех, кто всего несколько часов назад не смог вернуться из боя.

— Я не хочу быть приманкой, — говорил он себе в мыслях, вспоминая разговор с Михаилом. — Не хочу, понимаешь. Я стар, и нет уже внутри меня тех сил, что могли свернуть горы по одному моему желанию. Теперь любое движение дается мне так же тяжело, как и моему меху. С трудом, с натяжкой, с невероятным усилием, как будто кости превратились в ржавые шарниры, скрипевшие от мало-мальски небольшого напряжения. Мои мечты разрушились — реальность стала другой.

Утром он проснулся раньше обычного, поднявшись с кровати с жуткой головной болью. Несколько часов, когда он лежал не сомкнув глаз, сделали свое дело — его тело ломило, глаза сами закрывались, разум был готов отключиться, но боль, зудевшая в затылочной части головы, не давала замертво упасть обратно на кровать и погрузиться в сон. Остальная группа поднялась чуть позже. Несколько человек, появившихся днем ранее, проследовали за вошедшим помощником, оставив казарму почти пустой.

В этот день тревога не последовала, чему Виктор был несказанно рад. Утренние часы медленно протекали в обычной суматохе развернутой у вражеских границ мехбазы, где постоянное напряжение и угроза атаки стали столь привычными, что никто ничему уже не удивлялся. Обслуживающий персонал бродил по узким коридорам, перемещаясь, словно эритроциты по кровеносным сосудам. Входили и выходили из кабинетов, не замечая перед собой кого-то другого. Они вообще были другими. Даже присутствие Виктора во всем этом нескончаемом потоке людей, нисколько не смутило никого из них, и каждый старался протиснуться дальше, продолжив свой бесконечный путь по разветвленной систему коридоров мехбазы.

На развилке, когда несколько дорог разбежались в разные стороны и людской поток немного поредел, Виктор увидел сквозь стеклянное окно, большим экраном раскинувшимся прямо перед ним, садившийся на площадку транспортный корабль. Ранним утром, когда на посадочной площадке еще виднелся реденький туман, его корпус начинал блестеть от стекавшего конденсата и блестевшего в первых лучах поднимавшегося солнца.