Снежных полей саламандры

Они вышли. А Ане вдруг поняла, кто натравил на неё и на Мерси Хименес Комитконтроль! Да папа же. Некому больше! Исключительно из желания нанести благо любимой дочери. Ладони вспотели, мелко задрожали пальцы. И ведь любит же свою младшую дочь. Желает ей блага. В своём понимании, разумеется.

Лариса Юргеновна Беларина стояла, по-мужски засунув большие пальцы рук за ремень, и наблюдала за подготовкой к операции. Доктор Хименес сухо объяснила, что нежеланная гостья не должна делать: отвлекать разговорами, подходить к операционному столу ближе, чем на четыре шага, воздерживаться от лишних движений и жестов. Собственно, Беларина не собиралась мешать никоим образом. Сама практикующий врач, она как никто другой понимала, насколько опасно толкать под руку хирурга. Безотносительно от обстоятельств рождения последнего.

Лариса Юргеновна наблюдала молча, раздумывая о том, что натуральный век Ласточки затянулся сверх меры. Любая колония, утратившая связь с метрополией до перехода на полное самообеспечение, проходит через неизбежный регресс. Необходимо выживать здесь и сейчас, отвлечённые знания не помогают в этом достойном деле нисколько и потому складываются в чулан до лучших времён. Бывает так, что чулан смывает столетиями изоляции подчистую. Бывает, тот чулан неблагодарные потомки сжигают сознательно.

По долгу службы Лариса Юргеновна нередко путешествовала за пределы локального пространства Снежаношара, ей было, с чем сравнивать положение дел на родной планете. За последнее столетие к среднему по Федерации уровню подтянулся даже отсталый Таммееш, на момент открытия тихо гнивший в болоте родо-племенного строя! Для тамме-отов адаптировали телепатическую паранорму, и они успешно вливались в галактическую жизнь к общей выгоде. Ласточка же продолжала катиться своим собственным путём. Под гору, вниз.

Чем плоха, спрашивается, вакцина от зеркальной немощи или, как говорили в народе, зеркальной чумы? Тем, что практически сошло на нет количество ослепших после перенесённой инфекции детей? Не говоря уже о детской смертности в отдельных районах планеты, преимущественно, в районах горных, труднодоступных. Теперь мамочки отказываются от вакцинации всё чаще и чаще, мотивируя это тем, что невакцинированные дети намного реже болеют простудными заболеваниями. Откуда они взяли такую фанатичную уверенность, неизвестно, ведь статистика, — упрямая вещь! — утверждает, что простудой болеют в среднем все одинаково, и привитые и непривитые…

Лариса Юргеновна ещё помнила — из собственного детства! — целые поселения людей с затянутыми мутноватой зеркальной плёнкой глазами, — последствия перенесённой болезни. Слепые среди слепых, уродцы, обречённые на вечную тьму… Каждый пятый ребёнок умирал от болезни, треть выживших теряла зрение навсегда. Тотальная вакцинация позволила забыть о страшной напасти. Но радовались победе над треклятым вирусом рано: коллективный иммунитет неуклонно снижался из года в год благодаря отказникам. Как только количество непривитых возрастёт до тридцати процентов от всего общества, болезнь вернётся.

И вот целительская паранорма. Беларина наблюдала за чёткими, выверенными движениями доктора Хименес, и понимала, что не всегда отказ от прогресса становится благом. Ведь только генномодифицированный врач способен выдрать из тела пациента рак со всеми его метастазами; традиционная медицина почти всегда болезненна, мучительна и нередко вместо полноценного излечения даёт лишь отсрочку. Только врач-телепат способен понять, что реально болит у грудного младенца и где. Никто не спорит, у прогресса ради прогресса есть неприятные побочные эффекты. Но никто ведь не просит тащить к себе всё подряд без разбору! Можно брать лучшее, только лучшее, и ничего, кроме лучшего. Тем более, что методы проб и ошибок остались в прошлом, предлагается уже готовое, столетиями практики отполированное, решение…

Когда всё началось? Двадцать лет назад? Тридцать? О движении «Назад к природе» тогда никто не слыхал. Были люди, отрицавшие городскую культуру. Они держались обособленно, жили родовыми поселениями, едва ли не натуральным хозяйством, никого не трогали, никто не трогал и их. Планета большая, населения мало, места хватало всем.

С каких пор всё изменилось? Беларина не могла ответить даже себе. Да, федеральные войска на планете — неприятно. Но Лариса Юргеновна, от природы обладая пытливым умом, изучала материалы по внешней угрозе, которой якобы, по уверениям активистов из «Назад к природе», не было. Была. В том-то и дело, что была. И военные Федерации стояли на Ласточке вовсе не затем, чтобы всячески угнетать свободы граждан локального пространства Снежаношара…