Снежных полей саламандры

— Я пытался, — честно признался Малькунпор. — Много раз. Обкатать схему, вынести за скобки избыточную боль. И у меня самого ничего не получается. Очень обидно, на самом деле, ведь схема — работает, она лечит. Каждый раз я меняю параметры и смотрю, что получается, вычёркиваю самые неподходящие варианты, но, в общем-то… Вы ведь не дадите согласие, доктор Циссви, не так ли?

Гентабарка укуталась в крылья, съёжилась, став ещё меньше, чем была на самом деле. Молчала.

— Вот, — печально сказал целитель. — Они не соглашаются. Предпочитают упустить последний шанс. И наука остаётся ни с чем, без необходимых для дальнейшей работы данных.

— Итан, — тихо сказала Циссви, — откуда тебе знать, какова твоя коррекция на вкус? Что ты знаешь об этой боли, кроме научного своего любопытства, будь оно проклято! У тебя первый ранг, ты прячешься за ментальным щитом и ничего, ничего не чувствуешь, и не можешь ощутить, как… как старое обомшелое бревно на берегу тёмного озера! Кто вообще тебя допустил в профессию с таким обширным некрозом эмпатического аппарата?!

— Вот она, благодарность, — обиделся Малькунпор. — Лечишь их, спасаешь… как умеешь, как получается, на запредельных силах порой, а они… Тьфу.

И он пошёл к выходу, не оборачиваясь.

— Стой! — в спину ему, уходящему, крикнула Циссви. — Итан, вернись! Я дам, дам согласие. Спаси её, если хочешь и если сможешь!

Поднялась суета. Вызвали доктора Сануой, согласовали процедуру. Циссви снова заупрямилась, отказываясь ограничивать эмпат-партнёрство с сестрой.

— Вы слабее, — горячился Итан. — Вы — сничаев, вы не выдержите!

— Я её не брошу! — яростно твердила Циссви.

— Вы бы хоть о детях подумали, Циссви, — зашёл Малькунпор с другой ноги.

— Они в кадетском уже учатся, — отрезала Циссви. — И у них есть мой брат. Не пропадут!

Что с нею будешь делать!

Ане устроилась в сторонке, на диванчике. Глубинное ментальное сканирование давало о себе знать: пришла слабость, потянуло в сон. Ане сама не заметила, как задремала, уложив голову на мягкий пуфик.

Очнулась, когда из палаты вышел доктор Малькунпор. Один. Постоял немного, касаясь ладонью стены. Потом неверным шагом подошёл к диванчику и буквально рухнул в него. Ане встревожено смотрела на него. Лицо у него было серым настолько, что характерный для тамме-отов светлый сетчатый рисунок на коже почти пропал, пальцы дрожали. Неприятно вспомнилась доктор Хименес в таком же точно состоянии… Да, целители могли сотворить чудо. Но они расплачивались за него, иногда собственной жизнью.

— С вами всё в порядке? — спросила Ане. — Позвать кого-нибудь…

— Не надо, — закрыв глаза, сказал Малькунпор. — Лучше кофе мне принесите. Вот, — он снял с плеча значок своей паранормы, — приложите к сканеру, и не вздумайте пробовать эту гадость сами!

Ане мгновенно организовала ему кофе. Он вцепился в чашечку, как утопающий за последнюю соломинку, но пил медленно, осторожно.

— У вас получилось? — осторожно спросила Ане.

— Да… — ответил он.

— А где же Циссви?

— Там осталась… Нет, жива, просто ей надо отлежаться, придти в себя. Не могу, ментальный барьер поставил, и не могу снять его, сил нет, вот же идиота кусок, опять… Прямого доступа нет теперь, только приём. Помогите мне, пожалуйста, доктор Ламель.

— Как? — спросила Ане.

— Откройте запись в вашем терминале, я сейчас надиктую несколько соображений, исходя из сегодняшних данных. Вы потом отошлёте документ на мой адрес…

— Мне удалить? — спросила Ане потом.

Она ничего не поняла из слов Малькунпора, поскольку не разбиралась в паранормальной медицине в принципе. Но тот факт, что он первым же делом кинулся записывать важные сведения, наплевав на собственное состояние, вызывал уважение.

— Оставьте… Добавьте, что это поправки к паранормальной коррекции Малькунпора за номером семнадцать-гента-два. И адрес для обратной связи. Обратитесь к знакомым целителям, пусть распространят по своим сообществам. Если кому-то поможет или кто-то сумеет расширить и улучшить, буду рад…

Он поставил локти на колени, потёр ладонями виски.

— Может, вам ещё кофе принести? — спросила Ане.

— Принесите, — устало согласился он. — Не откажусь… Хотя, конечно, непорядок. Кофе вам, доктор Ламель, носить должен всё-таки я.

— Ну, как-нибудь потом, — неуверенно сказала Ане, и он радостно улыбнулся ей, будто она пообещала ему бриллиант размером с дом, не меньше.

Она принесла Малькунпору кофе и пару булочек, потом тихонько зашла в палату к гентбаркам.

Тивиропи спала, свернувшись колечком и подложив ладошки под щёку. Верхний кожух лечащей капсулы стоял в изножье, отключенный за ненадобностью. Слепыми оставались экранчики следящих приборов, в них так же не было уже необходимости. Циссви лежала на соседней кровати, бессильно свесив крылья, касавшиеся краями пола. Обычно белоснежные, они отливали сейчас тускловатой серостью. Ане показалось, будто Циссви тоже спит. Была бы без сознания, работали бы мониторящие и поддерживающие жизнь приборы, но они были отключены.

Ане тихонько попятилась к двери, собираясь уйти. Но тут Циссви внезапно открыла глаза.

— Я не сплю, — слабым голосом сказала она.