Читаем Снежок (СИ) полностью

- Сам себе завидую, - хмыкнул Гарри. Ему хотелось поскорее избавиться от этого долговязого недоразумения, но хамить было нельзя. Генеральная тренировка, устроенная накануне, нервный и опасный матч, шумный праздник - всё это здорово утомило подростка, и ни сил, ни настроения на активные действия не было. Тем более на драку или препирательства. - Посидишь с нами? Мы тут наметили маленькую письменную работу по трансфигурации. Втроём всяко веселее.

“…кому угодно, но только не тебе, заслуженный забойщик Гриффиндора. Интересно, в какой момент деканше надоест разгребать уведомления о твоих отработках “за невыполнение” и вздыхать о глупо потерянных баллах? Судя по подслушанному как-то на педсовете, первый курс для тебя вполне может стать последним.”

- Не. Её только в четверг сдавать, - предсказуемо махнул рукой Уизли и пошёл обратно в спальню. Гостиная опустела и девочка нырнула в объятия мальчика.

- Рон сразу заметил и заорал, что Снейп сидит на противоположной трибуне, не отводит взгляда от тебя и что-то бормочет - видно было, как двигались губы. Только за его спиной тем же самым занимался Квирелл, я рассмотрела это уже вблизи. Ему я мантию и подожгла. А зельевару прилетело случайно, - объяснила подруга. - Даже неудобно перед ним - похоже, он пытался снять заклятие с твоей метлы.

- Что, прямо палочку наставлял? - удивился Гарри.

- Нет. Ни тот, ни другой палочки не доставали. Но бормотали оба. Кажется, этот вид колдовства называется заговор. Или наговор? - нахмурилась, припоминая, юная чароисследовательница. - Я видела упоминание про них в оглавлении и во вводной части какой-то из книг, но ещё не читала. Но дело не в этом. Объясни - для чего Квиреллу убивать тебя? Пусть даже он кем-то там одержим, но зачем создавать опасность раскрыть себя? Превентивный удар на всякий случай?

- Ну уж прямо так сразу и убивать! - не поверил Поттер.

- Ты бы на себя со стороны посмотрел! - вспыхнула Гермиона. - У меня сердце оборвалось и мурашки по телу пошли.

- И усыпанная мурашками, с оборванным сердцем ты сделала что? Вытащила мою задницу из опасной передряги, - торжествующе вывел герой дня. - И теперь просто не сможешь отказаться выйти за меня, когда вырастешь, потому что тогда я утоплюсь - я обещал, помнишь? - а у тебя от этого вся логика скиснет: твой отточенный разум не сможет пережить парадокса типа “Спасти, чтобы убить”.

- Наши объятия длятся уже больше двух минут. Расходимся, - оборвала мальчугана несколько раздражённая его несерьёзностью подруга.

Гарри как раз и хотел “разойтись”. Настроение было преотвратным. Если всё так, как описывала Гермиона, сегодня он на волосок разминулся со смертью. Промедли поджигательница ещё мгновенье или выбери враг другое оружие - и шансов бы не осталось. Но, что гораздо хуже, это его оплошность. “Такого просто не должно было случиться, только не при моём опыте. Это ж надо было так лажануть! Ведь повторил точь-в-точь ошибку первой своей “крупной добычи” - уверовал в собственную неприкосновенность. Думал, не предпримет открытой атаки, побоится. А он и не предпринял! Ударил тайком, совсем как я тогда. Умный, тварь…” - сидя в спальне у себя на койке, парень сжал кулаки. Его чуть не трясло от злости и на себя, и на врага. - “Ладно ещё Пушистик, у неё опыта боёв и охоты кот наплакал, но мои-то мозги где были?!” Проблема требовала срочных ответных мер. Притом самых решительных.

Приняв решение, он скользнул под кровать, надел на руки старые, собственноручно штопанные и недавно выстиранные носки, превратился в кота и прокрался в одну из кладовых Филча. В ту, где хранился приборочный инструмент. Месторасположение инструмента плотницкого, более милого сердцу и удобного руке, выяснить не удалось: то ли в замке этим вовсе не занимались, предпочитая чинить или создавать новое волшебством, то ли плотничал не завхоз, а кто-то другой. Хотел найти ломик с деревянной ручкой - пешню: такими скалывают лёд со ступенек. То есть предмет не очень тяжёлый, но сильно пробивной. Да вот не нашлось тут ничего похожего, а полноценные ломы оказались слишком тяжёлыми и громоздкими. Зато нашлась небольшая кирка, вроде тех, что присутствуют на иллюстрациях к книгам про гномов. “Тоже вариант, так даже привычнее.” Взял он её в человеческую руку и тут же снова обернулся котом.

В комнаты Квирелла прокрадывался очень осторожно, хотя, судя по всему, профессор уже уснул. Морда его зловещего квартиранта, как и в прошлый раз, была обращена к потолку. Вот в неё Гарри и всадил острый конец прихваченного инструмента сильным ударом сверху вниз. На этот раз он выбрал глазницу, интуитивно стремясь повредить вместилище порождения извращённой магии. И, не глядя на результат - не проснулся, и ладно, более надёжных гарантий всё равно нет - уже в виде котика прошмыгнул в лаз для домашних любимцев: такими были снабжены, похоже, все жилые помещения в школе. Видимо, на всякий случай.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза