Снимай меня полностью

– А какой псевдоним ей дадим? – Ромины пальцы зависли над клавиатурой.

– Какая разница? – Вадик метался по студии от нетерпения: мыслями он уже явно был на свидании со своей болтушкой Лизой. – Иванова, Петрова, Сидорова…

– Нет, надо подумать… Это слишком просто…

– Так и надо просто! Давай уже, если мы опоздаем на сеанс, придется все перекручивать!

– С именем я не уверен, но Юля – само напрашивается, да? – Рома задумчиво склонил голову набок.

– Да-да, – нетерпеливо отозвался Вадик. – Юля Сидорова. Блеск! Идем?

– А если она выиграет? Ну, чисто теоретически, – колебался Рома. – И захочет работать моделью… Юля Сидорова— как-то скучно…

– Тогда Каролина Вагнер. Доволен? – Вадик чуть ли не подпрыгивал у двери, как собака, которая услышала заветное «гулять».

– Ты дурак, что ли? Какой Вагнер?

– По фиг, Рома!.. – Вадик страдальчески застонал, потом вдруг сорвался с места, торопливо постучал по клавишам, громко шарахнул по «энтеру» и хлопнул в ладоши. – Все. Давай переодевайся – и едем!

– Ты что там вбил? – опешил Рома. – Хоть бы посоветовался… Дай проверю… Чего?! Юля Кулешова? Моя фамилия? Совсем охренел? Как я ей это объясню?

– А чего тут объяснять? Хотела псевдоним? Нате. В следующий раз будет сама придумывать. Давай-давай, шнелле!

Рома все же подчинился, потому что физически больше не мог слушать эти завывания одинокого волка. Нет, из тысяч фамилий дать Юне именно его, Ромину! Это чем надо было думать? И что она теперь решит? Что он заявил на нее права? Что это какой-то намек? Очередное предложение? И ладно бы только Юна. А если история с конкурсом вскроется – а она вскроется, пройди никому не известная Юля Кулешова в финал. С журналистов станется: вывесят фотографию на обложку журнала, и любой, кто хоть изредка проходит мимо газетного киоска или выходит из машины на заправке, увидит ее. Не Лебедев, так Игорь, не мама Юны, так кто-то из добрых дружков… Однокурсников, одноклассников… Да хоть кто! Как только человек становится медийным, в его жизни сразу всплывает масса старых знакомых. И как только информация дойдет до отца Юны, тот обязательно решит, что Рома – очередной прохвост, который гоняется за его любимой дочуркой. Да, девяностые прошли. Но Рома не был уверен наверняка, что способы заставить человека исчезнуть резко забылись с наступлением нового тысячелетия. Яды, снайперы, киллеры, несчастные случаи… Почему-то при взгляде на густые брови господина Лебедева Роме казалось, что этот человек разбирается в подобных тонкостях. А нет – так просто выхватит шашку, – и прервется славная династия Кулешовых.

Ладно. Если уж помирать – то рыцарем. Ну, или на худой конец – на родительскую дачу. Окопаться под домом, вырыть землянку в парнике – чем не выход? И дождаться, пока на лице отрастет такая борода, что родная мать спутает с Марксом и не пустит на порог квартиры.

Вадик, этот неисправимый подхалим, притащил всю компанию на романтическую комедию. Лиза тут же повисла у него на шее, а Катя принялась рассказывать Роме, как ужасно подвел ее мастер в салоне красоты. Слов «архитектура бровей» оказалось достаточно, чтобы перекрыть все голливудские шуточки. Рома устроился в кресле поудобнее, представляя, как загадочный архитектор корпит над чертежами бровей, рассчитывая нагрузку на череп, утверждает документацию в бровестроительной комиссии, и глупо улыбался. Кате же, чтобы она не возмущала остальных зрителей свистящим шепотом, пришлось купить здоровенное ведро попкорна. Правда, тогда девушка начала хрустеть так, словно вместо челюстей у нее была дробилка для щебня.

Да, возможно, Рома отнесся к Кате слегка предвзято. И если бы не Юна и не подъем в семь утра, все сложилось бы иначе. Встретился бы Рома с Катей на неделю раньше, он бы оценил и трогательную улыбку с чуть выпирающими клыками, как у Киры Найтли. И аккуратный вздернутый носик, и светлые, как ванильный пудинг, волосы. Но сейчас он подсознательно сравнивал девушку с Юной – и результаты оказывались неутешительными. В Кате не было этой глубокой, мягкой женственности, этого полувопросительного взгляда. И улыбалась она слишком просто, не скромничала, не краснела от каждого комплимента. И то, что раздражало Рому сначала в Юне, теперь он отчаянно пытался рассмотреть в Кате. Но, к вящему сожалению, не находил. Он был бы рад отвлечься, переключиться на девушку, не обремененную ревнивым женихом и густобровым родителем, – вот уж кому не помешал бы специально обученный архитектор! – но не мог. Только слышал, как перемалывает Катя попкорн и мечтал заткнуть себе уши. А когда сеанс закончился, с облегчением выдохнул и, сославшись на головную боль, отчалил восвояси.

Глава 11

Юна Лебедева

10 мин.

Три недели до свадьбы. Счет уже даже не на месяцы. Один плюс – сессия уже позади, и хотя бы учеба не отвлекает. Но… Какие-то сплошные «но».