Снимая маску

Ну как я мог не улыбнуться? И по сей день только Райсу может прийти в голову вещь, подобная «попугаю, здоровому во всех отношениях». Причудливость и простота слога сразу же покорили меня. Мы сочинили главную сюжетную песню, которая предваряла диалог и отличалась от наших трех самых известных шоу. Песню, предназначавшуюся для второстепенной любовной линии, Тим назвал «Love Is Here». Вот ее первый куплет:

I ain’t got no gifts to bring
It ain’t Paris, it ain’t Springw
No pearls for you to wear
Painters they have missed it too
Writers haven’t got a clue
They can’t see love is here.

Однако Десмонд Эллиотт был не очень доволен, когда я сообщил ему, что Тим будет работать со мной над «Такими, как мы». Он считал, что «тот самый» поп-сочинитель должен заниматься «той самой» поп-лирикой. Но все изменилось, когда я сыграл ему наши песни. И очень скоро Тим тоже попал под крыло Десмонда Эллиотта и его Arlington Books.

НЕСМОТРЯ НА ВСЕ ЭТО, у нас по-прежнему не было даже намека на сценарий от Лесли Томаса. Тим предложил пару вариантов песен, и мы начали работу. Десмонд, тем временем, нашел для нас «продюсера», который на самом деле тоже был книжным издателем, – Эрнеста Хехта из Souvenir Press. Эрнест был ребенком, который попал в Великобританию из нацистской Германии во время операции «Киндертранспорт». Однажды он сказал мне, что главная обязанность издателя перед автором – оставаться платежеспособным. Когда-то он баловался театром, в 1967 году явил миру комика Брайана Рикса в фильме «Uproar in the House». Какими именно знаниями он обладал для продюсирования мюзикла в 1965 году, остается загадкой. Но все это было задумкой Десмонда, так что ему было решать.

Тем временем я нашел музыкального издателям. Во время своих школьных прогулов я встречался с ребятами из Southern Music, американской музыкальной компании с большим портфолио и очень активным лондонским офисом. Вскоре я оказался под опекой генерального директора, парня по имени Боб Кингстон. Боб впоследствии дал мне один из важнейших в моей карьере советов, благодаря которому довольно много людей добились значительного состояния. Он отметил, что я был довольно странным семнадцатилетним подростком с непонятным пристрастием к музыкальному театру – белая ворона среди сверстников, – и что я могу запросто заражать окружающих этим своим увлечением. Так что он заключил с Десмондом сделку на издание мюзикла «Такие, как мы».

Боб был полон энтузиазма относительно нашей зарождающейся постановки, но считал, что нам не хватает убийственной баллады. Он постоянно говорил о новой песне вроде «As Long as He Needs Me». В результате появилась комбинация мелодий (все три с длинными нотами), напоминающая бит упомянутого выше мега хита Лайонела Барта. Доказательством того, что неразумно создавать песни по готовой формуле, служит «How Am I to Know», которая появилась в записи «Таких, как мы» на Сидмонтонском Фестивале много лет спустя. Думаю, ее взяли, потому что мы с Тимом посчитали это лучшей попыткой подражания классике Барта. Но песня была смещена другим потенциальным хитом – «A Man on His Own». И знаете, что? Основой мелодии была «Make Believe Love» (песня, с которой я провалил свою попытку стать поэтом). Боб сказал, что у нас есть взрывной хит, и работа над музыкальным сопровождением была закончена.

Демо-запись была сделана с басом, ударными и очень дряхлым пианистом при участии нескольких сессионных музыкантов и нас с Тимом, исполняющих недостающие партии. Наш доисторический пианист играл только в одном стиле – страйде. Даже баллады в его исполнении походили на кантри. А наш звукорежиссер был, по всей видимости, в полном восторге от новой эхо-машины. Так что демка была далека от нормального звучания. Казалось, что ее записывали глубокой ночью на Пенсильванском вокзале. Тем не менее теперь. Теперь я мог убаюкивать своих друзей первой собственной пластинкой. Безусловно Вест-Энд уже замаячил на горизонте.