Снимать штаны и бегать

– Потом я узнала, зачем вам нужны эти сведения, – снова вздохнула Елизавета. – Но мне очень хотелось верить, что все это интересует вас не только в свете грядущих выборов, но и как человека.

– А как мы оказались в лесу? – осторожно поинтересовался Василий.

– В лесу? – недоуменно пожала плечами Елизавета. – Мы гуляли в парке. Вы сами меня пригласили. Так же, как в другой раз пригласили в свой гостиничный номер.

– Так, выходит, все это время я жил прямо над вами и докучал своими визитами? – в голосе Раздайбедина искренний стыд смешался с неподдельной радостью. – Вы были так близко, а я не мог найти вас?! Но ведь это просто чудесно!

– Чудесно? – озадачилась Елизавета.

– Да! Это все объясняет! – уже совсем радостно воскликнул Василий.

– Что именно? – уточнила Елизавета.

– То, что вы – живая! – выкрикнул Раздайбедин и тут же смутился. – Понимаете, Елизавета! Все это время я думал, что вы – призрак… И это были очень грустные мысли!

– Почему? – зарделась девушка. Василий также покраснел.

– Пожалуй, сходу я не найду верных слов, – смущенно пояснил он. – Давайте пройдемся?!

Елизавета не ответила и не двинулась с места. Тогда Раздайбедин осторожно взял ее хрупкую ладонь в свои руки и убедительно сказал:

– Елизавета! Возьмите меня за ум! Потому что сам я за него никогда не возьмусь!

Елизавета чуть наклонила голову и улыбнулась. Василий ощутил легкое рукопожатие. Молодые люди направились вниз по ступеням к берегу Беспуты. Они шли, взявшись за руки.

Пусть разговор их останется тайной для читателя. В некоторые минуты люди имеют право оставаться наедине. Особенно если они – не призраки.

Глава 33. Работа над а ши п ками

Голомедова знобило с самого утра. Он списывал свое состояние на перемену погоды и бессонницу. В шесть утра Кирилл выпил очередную чашку крепкого горячего кофе, но поскольку в лихорадке сотрясалось не столько тело, сколько душа, бодрящий напиток помог мало…

Покидая гостиничный номер, Кирилл решительно рубанул воздух рукой:

– Собрался? Так точно, собрался! Предельная концентрация, работа – превыше всего!

Но уже в дверях он остановился, стремительно развернулся, подбежал к столу и схватил толстую зеленую тетрадь. С нею он и отправился на торжественную церемонию.

Оказавшись в толпе, Кирилл поначалу почувствовал облегчение. Его захватила деловая суета. Профессиональное напряжение все возрастало, по мере того, как в сценарий мероприятия начали вкрадываться различные сюрпризы. Во-первых, поочередно взбесились краевед-рационализатор и меценат-уголовник. Во-вторых, и сам кандидат в этот день казался немного помешанным и требовал дополнительного присмотра – его, подобно солнечному удару, оглушила надвигающаяся слава. Но главным образом Кирилла выбил из колеи тот факт, что Василий явился на мероприятие абсолютно трезвым и даже не с похмелья. Голомёдов не сумел объяснить себе, откуда пришло дурное предчувствие, но интуитивно осознал, что привычный ход вещей нарушен, а потому приготовился встречать любые неприятности во всеоружии.

Но когда мокрое полотнище, наконец, пало к подножью постамента, и Харитон Ильич благополучно выбрался из его плена, тревожный озноб вернулся с новой силой. Кирилл против своей воли все чаще поворачивался к проулку, в конце которого находился дом Чапая. Странные мысли – совсем не профессиональной направленности – против воли лезли в голову.

– Что ты здесь делаешь? – спрашивал кто-то внутри Кирилла.

– Я здесь работаю! Делаю то, что должен делать! – отвечал он устало и даже зло.

Но ответ не устраивал того, кто засел внутри.

– Должен?! – удивлялся голос. – Кому?

– Людям! – не раздумывая, заявлял Голомёдов.

– Людям? Ты уверен? – продолжал допрос все тот же въедливый голос. – Твой долг перед людьми в том, чтобы заставить их три часа под дождем рукоплескать усатому идиоту? Оставь!

– Я взялся выполнить работу и выполню ее, не смотря ни на что! – внутренне кричал Кирилл.

– Спешишь отработать свои тридцать серебряников? – ехидствовал голос внутри.

– Отстань! Я занят! – сопротивлялся Кирилл.

– Ничем ты не занят, – ответствовал голос. – Иди туда, куда на самом деле должен идти! Здесь справятся и без тебя. Вот и Василий трезвый – подстрахует.

Кирилл посмотрел на Василия. Тот стоял на трибуне и показывал язык неизвестно кому.

– Подстрахует? – на мгновение усомнился Кирилл.

– Да! – безапелляционно ответил голос.

И Голомедов сдался. Он обошел постамент и, воровато оглядываясь на толпу, устремился в проулок. Первые шаги дались ему с трудом. Но чем дальше отходил он от места празднества, тем легче становилось и душе, и телу. Каждое движение приносило ему освобождение и радость.

– К черту все! – бормотал он себе под нос. – Я, как и любой русский человек, мечтаю хотя бы раз в жизни выдернуть шнур и выдавить стекло!

Кирилл взмахнул руками – так подросший птенец испытывает мощь своих крыльев перед тем, как впервые подняться в воздух.

– Пусть они беснуются на площади! Это город равнодушных и на все согласных.