Сними обувь твою

Притихшая, заплаканная Эллен явилась почти немедленно и. опустив голову, молча принялась теребить завязки своего передника.

–Эллен, – сказал Беатриса, – миссис Джонс мне все рассказала. Вы знаете, что мы вам доверяем, не правда ли?

– Да, сударыня.

– И ведь это самое главное, не так ли? А теперь скажите, не согласитесь ли вы недели две помогать кухарке с вареньем и маринадами, вместо того чтобы убирать комнаты?

Девушка просияла.

– Конечно, сударыня. Как вам будет угодно.

– Очень хорошо. Я собиралась нанять кого-нибудь из деревни. Вы будете чистить фрукты и овощи для кухарки, и я попрошу ее показать вам, как делать желе. И еще одно: вы действительно хотите уйти от нас в конце месяца?

Эллен снова опустила голову и начала крутить завязки передника.

– Если позволите, сударыня, я бы осталась, с вашего разрешения.

– Ну, в таком случае забудем, что вы хотели уйти. Но вот что, Эллен…

– Слушаю, сударыня?

– Больше никому в этом доме не грубите, или о вашем уходе заговорю я, а мне этого не хотелось бы. В следующий раз, если вас что-нибудь расстроит, приходите прямо ко мне и расскажите. А теперь пойдите и умойтесь.

Фанни несколько раз кисло жаловалась на то, что ее так и не пригласили в замок. Желая избежать новой сцены, Беатриса впервые нарушила свое правило никогда не обращаться за одолжениями к богатым и титулованным друзьям и попросила разрешения для своей невестки осмотреть знаменитые оранжереи и картинную галерею. Молодая леди Монктон немедленно пригласила их на чай, упомянув в записке, что ее свекровь, к несчастью, нездорова н приносит свои извинения. Беатриса, обрадовавшись возможности провести спокойный день наедине с Уолтером, тоже уклонилась от участия в этом чаепитии, и Фанни в своем лучшем платье укатила одна, гордо восседая в присланной за ней пышной карете.

Она вернулась в самом превосходном настроении, была очень ласкова и без конца говорила о виденных ею чудесах и об очаровательном гостеприимстве «милой леди Монктон». В ней чувствовалось тайное удовлетворение.

На следующий день Генри увидел, что к садовой калитке подъезжает верхом лорд Монктон. Они не встречались несколько месяцев; лорд Монктон был теперь министром и лишь изредка покидал Лондон. Генри поспешил навстречу своему школьному товарищу, которого всегда рад был видеть, и не только потому, что тот занимал высокое положение.

– Как поживаете, Монктон? Входите, входите! Моя жена будет вам очень рада.

Граф спешился и обмотал поводья вокруг столба калитки.

– Если вы меня извините, я предпочел бы не заходить. По правде говоря, я приехал по чертовски неприятному делу, и мне не хотелось бы беспокоить миссис Телфорд. Не могли бы мы остаться здесь? Нет, у нас ничего не случилось, но я хотел бы поговорить с вами с глазу на глаз.

Они вошли в беседку.

– Я буду с вами откровенен, Телфорд. Вчера миссис Риверс пила чай у моей жены, и после ее отъезда моя жена передала мне ее просьбу, которая меня крайне озадачила. Насколько я понял, ее муж хотел бы получить в министерстве иностранных дел пост, который сейчас занимает сэр Эдуард Уиллоуби, и он надеется, что я походатайствую за него. Я не отрицаю, что готов был бы оказать любезность родственнику миссис Телфорд, если бы такая вакансия открылась. Как вы знаете, моя мать очень привязана к вашей супруге, и я сам питаю к ней глубочайшее уважение. Кроме того, хотя мне почти не приходилось встречаться с мистером Риверсом с тех пор, как я рекомендовал его на дипломатическую службу, я слышал о нем только самые лучшие отзывы. Но если он хотел, чтобы я ему помог, почему он не обратился прямо ко мне? Я не люблю, когда такие дела устраиваются через дам. И помимо всего, этот пост не вакантен. Генри недоуменно уставился на него.

– Попросил чужое место? Да ведь… Да ведь, черт побери, это неслыханно! Неслыханно! И чтобы Уолтер оказался способным на это – не могу поверить.

Он растерянно потер лоб и взволнованно продолжал:

– Нет, я просто не верю. Он не такой человек. Все эта мерзкая баба!

– А, вот какого вы мнения об этой даме! Моя мать расценила все происшедшее точно так же. Она убеждена, что он неудачно женился, и только.

Что же, это случалось со многими хорошими людьми. Хуже другое.

Лорд Монктон стегнул хлыстом по траве.

– Она сказала моей жене, что Уиллоуби выходит в отставку. Предположим даже, что это правда, – откуда она это узнала? Государственным чиновникам не полагается обсуждать с женами служебные сведения.

– Вон он идет с моей женой, – перебил Генри. – Давайте немедленно все это выясним; уверяю вас, что тут какое-то недоразумение.

В глубине сада появились Уолтер и Беатриса. Лорд Монктон нахмурился.

– Не лучше ли подождать, пока миссис Телфорд уйдет, как вы думаете? И так уже слишком много женщин замешано в этом деле. Ну, хорошо, как вам угодно.

Генри уже окликнул приближавшуюся пару. После довольно холодного приветствия гость обратился к Уолтеру:

– Мистер Риверс, скажите мне, известны ли вам ходившие по министерству иностранных дел слухи, что сэру Эдуарду Уиллоуби грозит отставка?

На лице Уолтера появилось недоумение. Он ответил вежливо, но холодно: