Снисхождение. Том 2

Я из этого диалога мало что понял, Марина, похоже, тоже, поскольку она немедленно что-то очень тихо спросила у Танюши, а та в ответ начала ей нашептывать в ухо. Интересно было бы послушать, что именно.

Да еще, как назло, выяснилось, что разрядился мой телефон, так что интернет не пришел мне на помощь.

Что за «Мотол» такой, где он находится? Мои познания в географии Праги были не настолько хороши, кроме Вацлавской площади да еще нескольких достопримечательностей, ничего опознать не смогу. Опять же – я сюда приезжал летом, а сейчас зима. Ну да, улицы всё те же, но при этом чужой город зимой и летом выглядит по-разному.

Впрочем – какая разница? Меня все равно никто не спрашивает о моих желаниях. Везут и везут, куда-то да доедем. А там видно будет.

Собственно, так оно и случилось. В какой-то момент широкие дороги сузились, мы попетляли по каким-то улочкам, застроенным домами, навевавшими мысли о средневековой Европе, а после мы добрались до того места, куда направлялись.

Микроавтобус остановился, водитель бросил какую-то фразу.

– Приехали, – сообщила мне Танюша, повернувшись.

– Ну и славно, – Марина поправила волосы. – Знать бы еще, куда.

– Это Мотол, – ответил ей Валяев. – Один из старейших районов Праги.

– А если точнее? – в голосе Марины не было ее привычной уверенности, что меня немного удивило.

– Тебе координаты назвать, что ли? – немного раздраженно сказал Валяев. – Широту с долготой?

– Что здесь? – Марина ткнула пальцем в окно. – Отель или что-то другое? Название района мне ничего не говорит.

– Это, скорее, семейная гостиница, – Зимин натянул перчатки – Знаешь, из тех, что стоят на одном и том же месте веками, и постояльцы которой уже не столько гости, сколько члены семьи. Из года в год, из века в век они останавливаются здесь – сначала отцы, потом дети, потом внуки. Это атмосферное место – уют, традиции, запах старины. Тебе тут понравится, поверь. Настолько, что, возможно, ты даже захочешь здесь задержаться надолго. В этом славном доме каждый найдет для себя то, что придется ему по душе.

– У меня слишком много дел в Москве, – насторожилась Марина. – Мне не до отдыха. И так пришлось график менять.

Валяев открыл дверь микроавтобуса и вылез наружу, за ним последовал Зимин.

– Киф, у тебя сигарета есть? – донесся до меня голос Валяева. – Пива не выпил, так хоть покурю.

– Сейчас, – я поднялся с кресла и спросил у Вежлевой, которая, казалось, не собирается покидать микроавтобус: – Марин, ты идешь?

– Иду, иду, – сердито произнесла та. – Куда я денусь? Вот скажи мне – зачем нам этот отель? Знаю я такие, доводилось мне в них жить. Горячая вода только три часа в день, сквозняки и везде пахнет пылью. Почему не «Барсело» или не «Гранд Марк»?

– Ты у меня спрашиваешь? – удивился я. – Нашла у кого. Да и потом – не все ли равно? Сквозняки, велика ли беда?

– Дурак ты, Никифоров, – Марина выбила пальчиками руки дробь по подлокотнику сиденья. – И уши у тебя холодные.

– Дурак, – согласился я. – Причем – безынициативный. А потому – безобидный, никому не мешающий и не желающий идти по головам. И не создающий проблем себе и другим. Давай-давай, нас ждут.

Ну вот – не удержался. Но в самом деле – она уже краев не видит. То дурак, то лысею я. Последнее, кстати, вообще гнуснейший поклеп.

– Киф, – снова окликнул меня Валяев, и я покинул салон.

Протянув ему пачку с сигаретами, я огляделся.

Да, здесь и вправду ощущается некая старина. Забор из красных кирпичей, высоченный, в два человеческих роста, если не больше, надежно закрывал просторный двор от взглядов зевак, если тут такие вообще есть. Еще имелись массивные черные ворота, которые сейчас закрывал водитель микроавтобуса. И в самом деле – все по-семейному.

Но двор и ворота – это ладно. Главной изюминкой являлся дом, в котором, похоже, мы и будем жить. Это даже не дом, слово не то. Скорее, это был миниатюрный замок, замаскированный под дом. Ей-ей – на шпили пару флагов и все, можно брать его штурмом.

Первый этаж у него был капитальный, с несколькими витражными окнами, а вот второй и третий больше напоминали замковые башни.

– Понравилось? – Валяев затянулся сигаретой и приобнял меня за плечи. – Мы с Максом тут в детстве частенько бывали. Вон, видишь, окно на втором этаже слева открыто? Это наша спальня. Макс, помнишь, как мы с тобой тогда ночью оттуда сбежали, чтобы к тем сестричкам в Дейвице сбегать? Еще по вьюнам спускались, чуть не навернулись? Как же их звали-то…

Валяев задумчиво начал постукивать пальцами по моему плечу.

– Я вообще детство и юность не очень хорошо помню, – Зимин потер щеки. – Однако – подмораживает. Марина, тебя долго ждать?

– Нет, не помню, – расстроенно сказал Валяев. – Ну да и ладно.

– Внушает, – я тоже закурил. – Сколько же этому дому лет? На глазок – сто с лишним, если не больше.