Снисхождение. Том первый

— Передам — очень серьезно пообещала Жужелка — Хорошо.

Значит, Тристан осматривал эти ходы — и совсем недавно. А ведь в гномах у Странника отказа нет, ему служат серые дворфы. Ой, сдается мне что скоро в Файролле начнется такое веселье, что небесам станет жарко, просто этот человек ничего не делает. Нет, надо форсировать события и линять отсюда. Мне только не хватало застать большую войну со всеми ее непременными подробностями, вроде осад, коллективных сражений и голоса сверху, толкающего патетику вроде «Событие планетарного масштаба! С настоящего момента все игроки, тяготеющие к темной стороне, могут сменить свой статус и встать под знамена Мрака! У-ха-ха!!!».

Нафиг-нафиг. Эти игры в игре — без меня. Каламбурчик вышел так себе, на пять копеек, но все равно надо запомнить.

Лестница закончилась стеной. Настоящей такой стеной, каменной, добротной гномьей кладки.

— И? — постучав по камням пальцами и выбив из них что-то вроде «Заводы, вставайте», спросил я у Жужелки — Что теперь? Надо сказать: «Сим-сим, откройся»?

— Надо толкнуть, глупый ты человек, зачем тут слова? Тут важна сила рук — пикся налегла на камни — Только полегоньку, мало ли кто по библиотеке шатается, еще услышит, что мы здесь скребемся.

Стена оказалась фальшивой, она легко поддалась и начала двигаться вперед. Из образовавшейся щели вылетело облачко пыли, потом еще одно — и я увидел новую стену, на этот раз — деревянную.

— Все, мы в библиотеке — прошептала Жужелка, дернула за неприметный шнур и в деревянной стене появилось отверстие, к которому она и припала глазом — Никого. Вот и славно. Давай, теперь этот шкаф двигай.

— Погоди-ка — я стянул со спины щит и убрал его в сумку, потом снял нагрудник, за ним наплечники и увидел, что пикся с испугом смотрит на меня — Чего?

— Слышь, человече — она взлетела так высоко, как могла — Ты, конечно, симпатичный, по вашим, людским меркам, но только это как-то неправильно выходит. Ты человек, я пикси… Пойми правильно и только не обижайся, хорошо? Ты мне, конечно, нравишься, но у меня просто есть обязательства кое перед кем, и я не могу…

— Да ты ошалела что ли?! — я понял, о чем она говорит и чуть не поперхнулся — Я переодеваюсь просто. Ну, не в железе же мне тут бегать, согласись? Оно громыхает и в глаза бросается.

У меня в сумке с давних времен болтались рубаха, которую я отхватил в Архипелаге, и портки, тоже с древних времен. Я все хотел их кому-нибудь подарить — продавать такой хлам было стыдно, в сундук класть — глупо, выкидывать — жалко. Так что — идеальные вещи для подарка. Но так и не сложилось. И слава богу — вот, пригодились эти вещи. Я, правда, остался босым, как граф Л. Н. Толстой, но это ладно. Куда больше меня печалило то, что я был еще и безоружным — меч тоже мог вызвать ненужные вопросы. Маскировка, конечно, слабенькая, — но лучше такая, чем никакой.

Шкаф тоже оказался муляжом. То есть — книги на нем стояли, но похоже, что они были прибиты гвоздями — ни одна даже не шевельнулась.

— Туда — пикся показала пальцем налево — Прямо и до поворота, там — направо и по маленькой лестнице наверх, там как раз находятся хранилища. Они все пронумерованы, так что не заплутаешь. А я тебя у кабинета ректора подожду.

Маленькая растрепа взвилась под потолок и лихо ввинтилась в какое-то отверстие, скорее всего — вентиляционное. Все-то она знает, а?

Библиотека, против моих опасений и ожиданий, явно не пользовалась успехом у студиозусов. Хотя, возможно, дело было в том, что уже завечерело, и ученый люд пил пиво пенное в местных кабаках. Сам студентом был, за эти годы, наверное, цистерну выпил. С тех пор, к слову, я пиво и не люблю. Когда чего-то очень много — это тоже плохо, даже если это пиво.

А если совсем честно — на пятом курсе я в одной пивной на Ленинском проспекте им так траванулся, что думал — всё, карачун мне настал. Врачи, между прочим, разделяли мое мнение, я в больничке почти неделю пролежал. Из этой недели — два дня в компании клизмы, память на всю жизнь осталась. И приятное послевкусие хмеля и солода во рту, когда через Ленинский проезжаю.

Все было в наличии — и поворот, и лесенка, так что заплутать не пришлось. И — да, поднявшись по ней я попал в длинный темный коридор с массой дверей, на которых были надписи вроде «ФВЧ-3», «ФДУ-ОР», «ФУ-13», «ФУ-11М» и так далее. Что означали эти аббревиатуры — мне было совершенно непонятно, да и неинтересно. Главное было — найти нужное мне семнадцатое хранилище.

Оно обнаружилось через пару минут, дверь в него была приоткрыта, из нее в полумрак коридора падала полоска света.

Я осторожно приоткрыл дверь и увидел за ней достаточно большое помещение с добрым десятком стеллажей, свитки и книги, валяющиеся на полу и человека, сидящего за столом на лавке, и что-то бормочущего.

Он услышал скрип двери, повернулся ко мне и раздраженно сказал:

— Просил же по-человечески — не тревожить. Что вы за люди такие?