Снобы

– Ход? – переспросила Эдит.

– Ну. Развод. Ты уже начала?

Эдит поерзала:

– Нет, не очень. Пока нет.

– Почему?

Она пожала плечами:

– Наверное, я… мы… скорее чувствуем, что лучше будет просто подождать эти необходимые два года, и тогда проведем все почти без шумихи. А иначе это такая морока…

– Два года! – Аннет рассмеялась. – Ой, не думаю я, что Чарльзу понравится ждать два года.

– Почему?

Аннет уставилась на нее:

– Дорогая, ты должна знать, что гонки уже начались.

К удивлению Эдит, у нее похолодело внутри.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Дорогая, как только новость стала общеизвестна, на него просто набросились со всех сторон. Да и как иначе? Ты даже не родила ребенка, так что их ничто не останавливает.

Эдит почувствовала растущее раздражение. Как смеет эта женщина знать о ее муже больше, чем она сама?

– Не думаю, что он встречается с кем-то конкретно.

– Тогда ты думаешь неправильно. – Аннет глотнула шампанского, чтобы подчеркнуть паузу. – Помнишь Клариссу Марло?

Эдит рассмеялась, и ей стало легче дышать. Достопочтенная Кларисса Марло, праправнучка придворного, которого произвели в не слишком видные бароны в двадцатых годах, была троюродной сестрой Чарльза по материнской линии. Добросердечная, пышущая здоровьем брюнетка, она была хороша в седле и полезна на тягучих званых ужинах. Она работала секретарем в приемной в сомнительной компании по недвижимости, придавая им некоторую респектабельность, и жила с сестрой в квартире совсем рядом с Олд-Бромптон-роуд. Классическая английская барышня с лентой в волосах и, успокоено подумала Эдит, совсем не во вкусе Чарльза.

– Глупости. Она его кузина. Она просто дружит с ним.

Аннет приподняла брови:

– Ну, она удружила его на острова в Вест-Индии на неделю перед Рождеством и провела Новый год в Бротоне.

Отрицать невозможно – это был удар. На самом деле Эдит поразилась, насколько сурово ее это задело. А что она воображала? Что Чарльз навсегда останется холостяком? Ее не было уже восемь месяцев, а он – тоже человек. Представив себе образ Клариссы, Эдит почувствовала, как ее захлестывает волна ярости к этой безупречной деревенской девушке. По правде говоря, Кларисса ей всегда нравилась, она обычно очень старалась помочь Эдит, смеялась над ее анекдотами и никогда, в отличие от других родственников, не обращалась с ней, как с навязчивой чужачкой. Если подумать, то, пожалуй, она всегда питала слабость к Чарльзу. С тяжелым сердцем Эдит узнала в Клариссе ту, кем она и была – девушку, на каких обычно женятся такие мужчины, как Чарльз.

– А, – сказала она.

Появился официант и вручил им переплетенные в кожу меню на не знакомом с грамматикой французском. Он удалился, бормоча гуттуральные «р».

– Выше нос, дорогая, – сказала Аннет, глядя пронзительно. – Расскажи мне о Саймоне. У него все хорошо?

– О да, – отвечала Эдит, беря себя в руки, – очень. У него сейчас сериал, который идет до июня, а потом, если повезет, снова начинается в декабре.

– Как замечательно! Что за сериал?

– Ой, знаешь, – отозвалась Эдит, пытаясь выбрать между печенью и сушеным тунцом. Что то такое детективно-полицейское. Он – добродушный напарник, который постоянно не понимает, в чем дело. – Она наконец остановилась на почках с салатом.

– Молодец, – скала Аннет. – Кто там еще играет? Ты приходишь на площадку и все такое?

Эдит оценила усилия и энтузиазм Аннет и была благодарна за это проявление доброты с ее стороны.

– Не особенно, нет. Иногда. Чтобы было потом, о чем рассказывать. Это его отвлекает немного.

Но по правде говоря, как бы она ни старалась, она не могла по-настоящему заинтересоваться работой Саймона. В ней были стороны, которые Эдит нравились – премьеры, некоторые (очень немногие) вечеринки, ей приятно было встречать людей, которых она видела по телевизору. Было довольно занимательно читать сценарии, а потом сравнивать их с тем, что получилось, но по большей части… Вначале она приезжала на съемки несколько раз, но, если честно, это было так однообразно. Они говорили одни и те же три фразы друг другу, снова и снова, пока камера снимала их под разными углами, так что в конце концов она оказывалась в гримерных, сплетничала с девушками с площадки. А если совсем по-честному, она не понимала, почему Саймон устраивал такую качучу вокруг всего этого. По большей части все было достаточно просто. Ты заучиваешь текст, они выстраивают на тебя камеру, и ты текст произносишь. Она вполне могла заметить, что одни умеют это делать, а другие – нет, но лишний шум делу вроде бы не особо помогал. Она так и не заметила, чтобы у Саймона значительно лучше получалась роль, если он над ней попотел, чем если он говорил экспромтом. Но одно она постигла – на съемочной площадке ей места не было. После первых частых набегов потом она появлялась буквально пару раз или приезжала на выходные, чтобы поздороваться со съемочной группой и оставить их в покое. Это казалось наилучшим способом играть свою роль в данном случае.

– Передавай ему привет, – сказала Аннет.