Снобы

– Джентльмен к маркизе Акфилдской, – громко объявил он проходившему мимо официанту, который под прицелом любопытных глаз любезно проводил меня к леди Акфилд.

Она сидела за столом в Мраморном зале, справа от большого позолоченного фонтана. Улыбнулась и помахала мне своей маленькой ручкой, пока я подходил, а потом встала поприветствовать меня. Она двигалась аккуратно и легко, как птица. Официант принес чай, сдобрив его немалой порцией вежливых «миледи», она мягко и невозмутимо кивнула в ответ.

– Я здесь всегда как в первый раз! – весело рассмеялась леди Акфилд.

– Я – тем более.

Она стала держаться не то чтобы серьезнее, но по крайней мере прямолинейнее. Отчасти исчезла и ее трепетная задушевность. Вспомнив нашу беседу в ее комнате в Бротоне, я понял, что она собирается подарить мне немного настоящей искренности вместо светской игры.

– Я хотела бы быть с вами честной, потому что мне кажется, вы могли бы помочь.

– Польщен и недоумеваю одновременно.

– Я не хочу, чтобы Чарльз встречался с Эдит.

– Именно так я и понял.

– Дело не в том, что я желаю ей зла. Честное слово. Просто считаю, что сейчас он оказался в очень запутанной ситуации, и не хочу, чтобы его еще сильнее сбивали с толку.

– Леди Акфилд, я прекрасно понимаю, почему вы считаете, что это неудачная мысль. Я тоже так думаю. Вы считаете этот брак ошибкой и предпочли бы, чтобы на этом все закончилось. И с этим я соглашусь. Но факт остается фактом: Эдит все еще жена Чарльза, и если она хочет видеть его, а он, как я подозреваю, хочет видеть ее, не лучше ли нам уйти с дороги?

В ее глазах мелькнуло раздражение.

– Почему вы думаете, что он хочет ее видеть?

– Потому что он все еще любит ее.

Она помолчала какое-то мгновение, проверила сэндвичи на тарелке, нашла один с яйцом и принялась откусывать от него маленькие кусочки с преувеличенным наслаждением.

– Они просто чудесные! – тихонько прошептала она, как будто мы должны любой ценой сделать так, чтобы никто, не дай бог, этого не узнал. Она взглянула на меня своими пронзительными, кошачьими глазами. – Вы полагаете, я несправедлива к Эдит.

Я покачал головой:

– Нет, я считаю, что вам она не нравится, но не думаю, чтобы вы были особенно несправедливы к ней.

Она кивнула, подтверждая мои слова:

– Она мне не нравится. Очень. Но дело не в этом.

– А в чем?

– В том, что она не может сделать Чарльза счастливым. Нравится она мне или нет, не имеет никакого значения. Я терпеть не могла свою свекровь, но отлично понимала, как великолепно она управлялась с Бротоном и несчастным отцом Тигры. Мне потребовалось двадцать лет, чтобы похоронить ее память. Вы думаете, если бы она мне просто не нравилась, это имело бы хоть какое-нибудь значение? Я не школьница.

– Нет.

Я глотнул чая. Это мне, несомненно, очень льстило. По какой-то причине леди Акфилд решила приподнять занавес, который обычно скрывал от посторонних ее мысли, и поговорить со мной по-настоящему.

– Позвольте мне рассказать вам о моем сыне. Чарльз – хороший, добрый, простой человек. Он значительно добрее меня. Но он не так… – Она запнулась, подыскивая определение, которое отвечало бы случаю, но звучало бы мягко.

– Умен?

Так как я уже сказал это вслух, она, не задерживая на этом внимания, пошла дальше:

– Ему нужна жена, которая ценила бы не только его самого, но и кто он есть и что он делает. Ценила бы то, какова их жизнь. Он не из тех, кто стал бы уживаться в собственном доме с иным мировоззрением. Он не смог бы жениться на оперной певице социалистической ориентации и уважать ее за ее взгляды. Это не для него.

– Мне кажется, Эдит это тоже не свойственно.

– Она вышла замуж за представление о жизни, которое вычитала в романах и журналах. Она думала, что это будут бесконечные путешествия, показы модных коллекций и встречи с Миком Джаггером. Она думала, что будет устраивать вечеринки на Маврикии для принцессы Майкл Кентской… – Леди Акфилд пожала плечами; меня впечатлило, что она слышала о Мике Джаггере. – Я не знаю, может быть, кто-то так и живет. Может быть. Но я знаю, что жизнь Чарльза не будет такой никогда. Все его существование расписано по сельскохозяйственному календарю. Ближайшие полвека он будет охотиться и управлять имениями, управлять имениями и охотиться и на три недели в июле уезжать за границу. Он будет беспокоиться об арендаторах, ругаться с викарием и пытаться добиться правительственной субсидии на реставрацию восточного крыла. А его друзья, за небольшим исключением, будут точно так же чинить крыши своих особняков, охотиться, заниматься фермерством, пытаться получить налоговые льготы. Вот какое будущее его ждет.

– И вы уверены, что там нет места Эдит?

– А вы – нет?

Я помнил, как Эдит ныла на охоте и дулась вечера напролет под истории Тигры, в лучах обаяния Гуджи. Но вот о чем я догадывался, а леди Акфилд нет, это о том, как скучна и тосклива новая жизнь Эдит. Я вспомнил, как на вечеринке Фионы Грей ее водили по комнатам, как призовую телку. Леди Акфилд приняла мое молчание за согласие и стала держаться теплее.