Снобы

– Это не только ее вина. Это ее ужасная мать забивала ей голову чепухой из романов Барбары Картленд. Какие у нее были шансы?

– Бедная миссис Лавери, – сказал я.

Леди Акфилд слегка передернуло. И с этой женщиной миссис Лавери намеревалась делить восхитительные обеды и походы к модистке.

– Я не сноб, – начала леди Акфилд, но это было уже слишком, и я не смог удержаться, чтобы не поднять бровь – удивленно. Она попыталась меня упрекнуть. – Нет! Я знаю, людям удается выйти замуж за человека выше себя и все-таки не спасовать. Правда! – Она была порядком возмущена.

Полагаю, она искренне верила, что говорит правду.

– Например? – уточнил я.

Она задумалась на мгновение:

– Сузан Керраг и Энн Мелтон. Они обе очень нравятся мне. И попробуйте только сказать, что это не так.

Речь шла об американке, наследнице огромного состояния, которая стала женой одного туповатого заместителя министра, и дочери миллионера, владельца сетей магазинов одежды, что вышла за бедного ирландского графа, о котором до этого никто не слышал, – и это позволило ему оказаться на карте светской жизни. Ни с той ни с другой я знаком не был, но я страшился за судьбу Эдит, если леди Акфилд считала, что в этих двух случаях женщины вышли за человека выше себя.

– Я понимаю, вы мне не верите, но меня с детства приучили не смотреть на людей с точки зрения их классовой принадлежности.

Забавно, что леди Акфилд вполне могла бы повторить это заявление на детекторе лжи, и он бы смолчал, хотя, конечно же, ни с какой другой точки зрения ее на людей смотреть не учили, и она осталась верна этим принципам.

– Важно не то, к какому классу принадлежит Эдит, что бы это ни значило, а то, что эта работа ей не нравится. Она вместе с ее ужасной матерью – типичные лондонские леди. Они хотят обедать в итальянских ресторанах, ходить на благотворительные балы и летать зимой на юг греться на солнце. Управлять таким домом, как Бротон или хотя бы Фелтхэм, – тяжелая и однообразная работа, как только пройдет очарование новизны. Горы бумаг и заседания комитетов. Бесконечные споры с инспекторами по охране исторических памятников, которые ненавидят тебя только за то, что ты там живешь, и стараются сделать все, чтобы усложнить тебе жизнь. Прошения в правительственные учреждения и экономия на отоплении. В таких домах приятно погостить пару дней. Даже лондонские леди временами не прочь. Но владеть ими – очень тяжелый труд. Такая жизнь никогда не принесет ей ни удовольствия, ни удовлетворения. Я даже не виню ее за это, просто ей это недоступно. И если совсем честно, – она остановилась и не сразу решилась продолжить, опасаясь, что раскрывает мне слишком много своих карт, – я очень не уверена в том, насколько ей нравится Чарльз.

Я вспомнил тот далекий ужин в честь помолвки и Кэролайн Чейз, сидевшую слева от меня. «Здесь очень скучно… цветочные выставки все лето, замерзшие трубы всю зиму, – услышал я ее жесткий, холодный голос. – Я надеюсь, она к этому готова?» И какой гордой победительницей казалась Эдит. Она переплыла бассейн и получила свой кубок.

– Если все это так, то какая опасность в том, что они встретятся?

– Поскольку я подозреваю, что восемь месяцев с безработным актеришкой на Эбери-стрит напомнили ей, почему в свое время Чарльз казался ей таким привлекательным, или мне сказать – выгодным? Может быть, она захотела вернуться.

– А вы против этого?

Мне было немного жаль Саймона. Он-то, бедняга, считал себя ослепительным в своей славе, а его только что назвали безработным актеришкой. Но время было не совсем подходящее, чтобы придираться к словам.

Она говорила четко, как государственный чиновник, делающий официальное заявление:

– Я против этого всеми фибрами души.

Полагаю, в какой-то степени такая откровенность и искренность меня удивили. Я привык к притворному отвращению к разводу, которое является одним из обязательных атрибутов Общества. Хотя на самом деле им плевать, разведен человек или нет, главное – с кем он сейчас состоит в браке. Но леди Акфилд принадлежала к старой школе, и я уверен, ни в ее родословной, ни у Тигры ни одного развода не было.

– Вы удивлены, что я пойду на скандал, чтобы этого добиться? Я скорее предпочту довести дело до конца сейчас, чем все кое-как подлатать, чтобы через пять лет дождаться катастрофы покрупнее, когда Эдит заново откроет для себя, как ей надоел Чарльз, либо подыщет кого-нибудь не менее богатого, с кем ей будет не так скучно. К тому времени в деле уже могут оказаться замешаны дети, а я бы предпочла, чтобы моих внуков вырастили в Бротоне, причем их собственные отец и мать.

– Это я понимаю, – сказал я.

Бесполезно было отрицать, что ее рассуждения были очень логичными.

– Вы можете мне помочь? – Она деловито принялась за второй сэндвич и налила нам обоим чая.

Она была со мной откровенна, и я не мог не ответить ей тем же:

– Нет, леди Акфилд, я не могу вам помочь.

От удивления она застыла с чайником в руке. Мне кажется, она чувствовала, что оказала мне такую огромную честь, до такой степени открывшись мне, что я просто не могу не быть сейчас с ней заодно. Я пояснил: