Снобы

Была суббота. Обычно эти дни они с Саймоном проводили тихо и приятно: читали газеты, обедали где-нибудь в городе, а вечером шли в кино или ужинали у друзей где-нибудь в районе Уондсуорт. Но сегодня, одеваясь, Эдит уже знала: этот день она проведет совсем иначе. Она подобрала одежду тщательно, обдумывая каждую деталь, – костюм для загородных поездок, добротный, благопристойный, неброский, те самые юбка и жакет из джерси, от которых она так пылко отреклась совсем недавно. И так же как в тот день, когда она собиралась на дефиле, она снова обратила внимание, что две ее жизни требуют двух совершенно разных стилей одежды. Какая-нибудь герцогская дочь может позволить себе накупить одежды в «Вояже» и одеться на званый ужин в Шропшире, как проститутка, все только похвалят ее аристократическую эксцентричность. Но Эдит такое не сойдет с рук. Если бы она посмела одеваться по-лондонски за городом, для всех знакомых Чарльза это только послужило бы подтверждением ее дурного воспитания. Когда она вошла в кухню, Саймон удивленно поднял на нее глаза:

– Ничего себе! Ты выглядишь так, будто собралась на прослушивание для «Сенной лихорадки»[47].

– Слушай, мне так неудобно. Обещала съездить с мамой на званый обед за город и совсем забыла. Она потому и звонила. Простишь меня, а?

– К кому?

– Да к одной деревенской кузине.

– Нет у тебя никаких деревенских кузин. Разве ты не из-за этого там не прижилась? – Здесь Саймон проявил совсем не свойственную ему глубину понимания.

Как раз именно из-за этого.

– Есть, просто я о них не рассказываю. Они с мужем такие зануды, что непонятно, как их земля носит.

– То есть ты не хочешь, чтобы я ехал с вами.

Саймон терпеть не мог оставаться в стороне от чего бы то ни было. Если такое случалось, то только по его доброй воле. Он был совсем не прочь сказать, что слишком занят и потому, к сожалению, не сможет присоединиться. Более того, такие ситуации ему очень нравились. Но одна мысль, что люди могут не жаждать его общества – даже если они собирались за хлебом, – была ему невыносима.

Эдит улыбнулась, грустно так, будто ей бы очень хотелось, но…

– Было бы здорово. Но она умоляла меня, чтобы мы хоть немного времени побыли вдвоем. Наверное, хочет все обсудить. – Эдит слегка пожала плечами, но было видно, что возражений она не потерпит.

– Тогда хоть не говорите про меня гадостей.

Она улыбнулась ему, тепло и подбадривающе, зная при этом, что планирует его поражение, и спустилась в спальню взять в шкафу пальто. Она не хотела говорить ему, куда собралась, потому что тогда он устроил бы сцену, а она совершенно не была уверена в исходе предполагаемой операции. Вот уж чего ей совсем не хотелось, так это чтобы он обиделся и сбежал обратно к жене, а она вернулась бы вечером в пустую квартиру.

Истина заключалась в том, что сегодня утром, склонившись над унитазом, она решила, что дальше откладывать нельзя. Сегодня же она поедет в Бротон и бросит вызов льву или, вернее, львенку, сыну старой львицы, в его же логове. Летя по А22, она никак не могла понять, почему не сделала этого сразу. Ведь это же ее муж, и она едет в их общий дом. Этого никто не сможет оспорить.

Ее ждал неприятный сюрприз. Она и забыла, что летом по субботам дом открыт для посетителей. Это как-то выпало из ее расчетов, и она оказалась в несколько нелепом положении: ей предстояло выбирать – поставить машину во дворе и войти через частный вход, которым пользуется семья, или идти вместе со всеми через парадный вход, в толпе туристов и домохозяек из Брайтона. Она приняла смелое решение и выбрала второй вариант. Эдит подумала, что у них будет слишком много возможностей преградить ей путь, если она позвонит с жилой стороны дома, и поставила на то, что Чарльз сейчас у себя в кабинете, рядом с библиотекой. Тогда ей потребуется всего несколько секунд, чтобы проскользнуть за ограждения и открыть дверь, и она верно рассудила, что никто из экскурсоводов не станет ее останавливать. Более того, она поздоровалась с приятной женщиной в скромном костюме:

– Добрый день, миссис Керли, как поживаете? Я здесь прошмыгну? Вы не возражаете?

Эдит прекрасно усвоила эту уловку людей из круга своего мужа – делать вид, что просишь об одолжении, когда человек в любом случае просто не может вам отказать. «Ах, дорогая миссис Такая-то, вы могли бы дождаться нашего возвращения? Это вас не слишком затруднит?» И конечно, несчастная женщина, получившая такие инструкции (как и ее работодатель), прекрасно знает, что на деле это означает: «Я запрещаю вам ложиться спать до нашего приезда», – но, отдавая приказы таким образом, всегда можно порадоваться собственной мягкости и обходительности. Аристократам нравится с гордостью осознавать, что они очень хорошо обращаются с прислугой. Обычно это означает – отдавать невыполнимые приказания с самым дружелюбным выражением лица.

Миссис Керли явно стало очень неуютно от этой просьбы, но, как Эдит и предполагала, поделать она ничего не могла.

– Конечно, миледи, – сказала она и, как только Эдит отошла на два шага, позвонила по внутреннему телефону.

* * *