Сногсшибательная Мэри (ЛП)

Мэри ложится на дубовую столешницу и придвигается к краю, упираясь руками и скользя по ней всем телом. Сначала она держит голову поднятой, наблюдая, но когда я открываю крышку бутылки с мёдом, она опускает её, и я слышу тихое, совершенное и взволнованное:

— Боже. Мой.

Я начинаю с её рта и лью несколько капель между её приоткрытыми губами. Затем я наклоняюсь и целую её, собирая сладость с её губ, пока Мэри вновь не становится жадной, разогретой и нуждающейся. Такой, какой она мне нравится.

Затем, проведя пальцем по её животу, я двигаюсь к киске. Я раздвигаю губы пальцами, обнажая её клитор. Она вздрагивает, и я спрашиваю:

— Готова?

Прежде чем Мэри успевает ответить, у неё перехватывает дыхание, и она нервно сглатывает.

— Да. Готова.

Я улыбаюсь про себя, глядя, как она сжимает столешницу своими маленькими пальчиками, готовясь к холоду.

Мэри задыхается, когда я капаю мёдом на её промежность, позволяя ему скользить по её губам и стекать ниже. Затем я придвигаю стул, сажусь между её ног, обхватываю её колени своими руками и притягиваю к себе так, что её волосы образуют длинную темную полосу на дубовой столешнице позади головы.

Она и без мёда была как рай, но теперь это гребаный передоз. Это солёная, горячая, совершенная сладость. Бл*дь, Бл*дь, Бл*дь.

Мэри поднимает голову, чтобы наблюдать за мной, немного приподнимаясь над столом, и сексуальный изгиб её живота напрягается.

Я кладу руку ей на грудь и толкаю её обратно вниз.

Языком я погружаюсь в неё, где на вкус она больше терпкая, чем сладкая. Как обалденно хороший шоколад, такой солоноватый и насыщенный.

Мысль о том, что моя сперма всё ещё внутри неё, сводит меня с ума. Так жарко, так грязно, так первобытно. Я широко раскрываю её двумя пальцами, посасывая сильнее. Её рука взлетает в воздух и хлопает меня по затылку. Я засовываю свой язык в неё чуть глубже. Она чертовски мокрая, из-за меня и из-за себя, настолько влажная, что влага стекает вниз по её бедрам. Так что я слизываю и это тоже, отчего она вся становится липкой.

— Боже, как горячо, — Мэри крепко держится за моё плечо.

Её предплечье прижимается к моей щеке, и её кожа кажется прохладной и нежной по сравнению с моей шершавой.

Затем я отстраняюсь от неё всего на дюйм и позволяю своему дыханию согреть её клитор. Мне нравится этот вид. Я вижу женственную пульсацию её пресса, когда Мэри выдыхает. Её груди слегка сдвинулись к бокам, так что мне виден изгиб её шеи и горла. Когда мой язык касается её клитора, я начинаю медленно двигаться против часовой стрелки. Сначала Мэри сопротивляется, потому что до сих пор чувствительна. Её бедра сжимаются в попытке оттолкнуть меня, но я ей этого не позволяю. Легкими движениями языка я вновь разогреваю её. Хватка на моем лице ослабевает, и Мэри немного приподнимает бедра. Прошлой ночью, когда я делал это, пальцы на её ногах поджались после трех вращений.

Да! Чертовски великолепно. На этот раз это происходит всего лишь после двух.

Если её клитор похож на часы, то она вздрагивает в два часа, а сдаётся — в семь.

На третьем обороте её спина отрывается от стола, а соски напрягаются всё больше и больше. Я отодвигаюсь от её киски, чтобы провести языком длинную линию вдоль каждого бедра, вконец обалдев от мягкости её кожи. Я движусь круг за кругом, пока не чувствую, что Мэри опять приближается к краю. Вот тогда я останавливаюсь и встаю.

— Нет, нет, нет, не останавливайся, — умоляет она, хватаясь за меня. — Пожалуйста. Джимми. Не…

— Мне нравится слушать, как ты умоляешь, но знаешь, что мне нравится еще больше? — Мэри одаривает меня вопросительным взглядом исподлобья. — Заставлять тебя умолять, — говорю я, отступая.

Когда я отхожу, она приподнимается на локтях, чтобы проследить за мной. Я иду к холодильнику и беру из дверцы бутылку шампанского с ярко-желтой этикеткой. Она ледяная и пролежала там по меньшей мере год.

Снова заняв свое место между ног Мэри, я раздвигаю их ещё немного и ставлю бутылку на расстоянии нескольких сантиметров от её киски. Медленно я двигаю бутылку ближе, ближе и ближе к ней, пока она едва её не касается. Но не совсем.

Подняв голову, Мэри приподнимается на локтях. Я открываю её губы пальцами и прижимаю к ней бутылку, убеждаясь, что холодное зеленое стекло находится прямо напротив её клитора. Она откидывает голову назад и сжимает моё предплечье левой рукой.

— О, Боже, это так приятно.

Там, где её бедра касаются бутылки, образуются маленькие капельки конденсата. Я ненадолго задерживаю бутылку, а затем слегка сдвигаю, чтобы Мэри не замерзла и не нервничала.