Сногсшибательная Мэри (ЛП)

— Скажи мне пару слов, Мэри. Так, чтоб я знал, если ты не можешь больше вынести.

Я слышу, как она сглатывает. Её глаза бегают по сторонам, как будто она ищет слово на полу.

— Смилуйся.

Ага. Видите? Все, что делает эта женщина, так чертовски сексуально, так чертовски идеально.

— Смилуйся?

Она кивает.

Я снова погружаюсь в неё, следуя за языком первым и вторым пальцами.

Смилуйся?

— Люди говорят это Богу, ты же знаешь.

Руки Мэри вновь напрягаются на моем плече.

— Знаю, — шепчет она.

Черт возьми, да.

***

Оргазм Мэри долгий и спокойный, но заставляющий дрожать мышцы её бедер у моих щёк. Когда она находится в самом его окончании, то пытается меня оттолкнуть, бьется и шепчет:

— Смилуйся. Прошу.

Я тут же отстраняюсь. Мой рот покрыт ею, и этот запах, чёрт, этот запах. Положив руку ей на живот, я чувствую её дыхание, быстрое и возбужденное.

— Не двигайся.

— Не оставляй меня, — её глаза влажные.

Она выглядит так, будто вот-вот расплачется, такая открытая и ранимая, что мне хочется встать на колени. К чёрту стул. Я хочу встать на бетон ради этой женщины.

Но не сейчас. Пока нет, чёрт возьми.

Прежде чем я успеваю сказать ей, чего хочу, Мэри уже делает это. Она поворачивается на бок, держа основание моего члена руками, берёт головку глубоко в рот и одновременно обхватывает мои яйца. Это гребаная перегрузка. Она смотрит на меня снизу вверх, и я ей киваю.

— Да, — я провожу рукой по её спине. — Да, черт возьми.

Начиная с головки, она опускается вниз, нежно целуя меня. С каждым поцелуем Мэри чуть больше касается меня языком, пока не возвращается обратно и не берет меня в рот снова. Глубоко. Ещё глубже.

Наши глаза встречаются.

Глубочайше.

Конец моего члена находится в отверстии её горла, полностью внутри. И чёрт возьми, он остается там. Её тело откидывается назад, но он остается там. На одну секунду, на две. Я смотрю в потолок и закрываю глаза. Три секунды. Она отстраняется, но возвращается за добавкой после судорожного вдоха.

— Б*яяяяя, — в свете камина я вижу свой профиль и изгиб тела Мэри, лежащего на боку перпендикулярно моему.

Её язык движется вверх и вниз по моему члену, долго и влажно всасывая меня, и она сжимает кулак там, где мои яйца встречаются с членом. А потом, чёрт возьми, она берет мое левое яйцо в рот. На всю мою длину. На всю мою чувствительную длину.

Я не знаю, как долго она это делает. Сколько времени нужно парню, чтобы умереть и возродиться? Десять секунд? Минуту? Сколько бы там ни было, у меня ещё куча времени, чтобы сойти с ума. Наконец Мэри отстраняется и говорит тихо, почти шепотом:

— Мёд. Пожалуйста.

Я слепо тянусь к бутылке, протягивая её ей, но она её не берёт.

— Сделай это для меня, красавчик.

Не сводя с нее глаз, я открываю крышку и капля сбегает вниз к верхушке моего ствола.

Мэри садится чуть выше, переводя взгляд с меня на него и обратно, и вытягивает руку, глядя на мёд.

— Мы можем сделать кое-что получше.

Я протягиваю ей бутылку, но Мэри не льёт мёд прямо на меня, нет. Вместо этого она набирает его на пальцы, а затем наносит на мои яйца, втирая в меня липкую сладость.

Затем она тянет руку в сторону кухни, улыбаясь моему члену и яйцам.

— Сахар, пожалуйста.

Твою мать.

Мэри посыпает меня сахаром, и он прилипает к моим яйцам и основанию члена, а остальное падает на пол.

— Деф Леппард¹ ни за что не предвидел этого, — говорю я ей.

Это хихиканье. Это милое тихое хихиканье. В этот момент я чертовски влюбился в эту женщину.

Чередуя мой член и яйца, она очищает меня, мёд и сахар собираются на её губах, гранулы сахара немного царапают меня, когда она слизывает их. Я чувствую сахар под ступнями, качаясь назад. И снова я думаю о ней на пляже. Летом. Но мёд и сахар зимой? Пока это сдерживает меня.

Эта женщина чертовски великолепна. Здесь идеальный свет. Её волосы так охрененно идеальны — этот густой, темный беспорядок. Угол её носа, изгиб подбородка. Это лицо. Это лицо. У меня возникает одна идея, которая почти заманивает меня в ловушку одержимостью двигаться быстрее. Сделать то, чего я никогда не делал, даже не хотел делать.

— Ты позволишь мне кончить на тебя?

Её глаза впиваются в мои.

— Я лучше тебя проглочу.

Проклятье.

— На лицо. Мне нужно оставить себя на этих щеках. Мне нужно видеть, как ты истекаешь мной.

Язык Мэри медленно скользит по моей уздечке. А потом она вытаскивает меня изо рта.

— Почему же? — говорит она, и низ её языка скользит по кончику моего члена.

Чтобы пометить её, осквернить, поклониться ей.

— Потому что ты чертовски красивая. Я должен тебя немного испортить.

Глаза Мэри закрыты, ресницы прижаты к щекам, и она улыбается своей красивой, нокаутирующей улыбкой.

Что же Мэри делает потом?

Она, блин, кивает, заставляя мой член трястись у нее во рту.

— Да?

Кивает снова.

Я собираю её длинные, прохладные волосы в свою руку, убирая их с её лица в импровизированный хвост. Другой рукой я ввожу свой член ей в рот. Все сильнее и сильнее. В первый раз я кончил так чертовски сильно, что мне необходимо немного времени, чтобы найти в себе силы снова. Но я нахожу. В глубине этих глаз.