Он садится на скамейку рядом со мной. От него слегка пахнет лосьоном после бритья, и я замечаю порез на его щеке.
— Он забрался тебе под кожу, не так ли?
Я делаю несколько глотков воды.
— Немного.
Мэнни открывает пакет с сэндвичем и предлагает мне кусочек. Кончиками пальцев я достаю один. Он такой же мягкий, как кровельная черепица, и настолько острый, что у меня щиплет в носу.
— Боже ты мой.
— Сегодня супер острый, — говорит он. — Неплохо, правда?
Мой нос жжёт, я икаю, и кажется, что мой желудок сейчас вывернет.
Когда начинают течь слезы, я смотрю на большие часы за окном. Джимми и его плечо ждут меня через час, но я не собираюсь туда. Поэтому я открываю свой телефон и звоню доктору Кертису.
— Ух! — ревет он. — Доброе утро. Как дела?
Я глотаю вяленую говядину, закрываю глаза и прощаюсь с маленьким проблеском надежды и заблудшим безумием, которое было у меня последние несколько дней.
— Полковник. Мне нужно изменить план битвы. Варианты?
Глава 24
Поездка в банк похожа на эпизод из передачи «Закон и порядок». Пока мы стоим в очереди, Майкл так усиленно нависает над моим плечом, что я замечаю, как охранник кладёт руку на оружие. Когда мы подходим к окну, атмосфера вокруг становится настолько напряжённой, что леди по другую сторону стекла говорит ему: «Сэр, пожалуйста, сделайте шаг назад», убирая руку под стол, где находится тревожная кнопка.
Майкл не новичок по ту сторону закона, и он знает, что значит это движение так же хорошо, как и я. Вот только мне это стало известно из передачи «Час суда», а ему благодаря неблагополучному опыту, полученному в 20 лет. Мы не обсуждаем это между собой — знание есть знание. Поэтому он делает шаг назад, сердито выгребая горсть бесплатных леденцов на палочке из конфетницы, и уходит к креслам в зоне ожидания, где оставил Энни. Я смотрю, как девочка выжидательно смотрит на леденцы на палочке, но что делает Майкл? Пихает их все в карман и садится в кресло.
Мудак. Мой брат — полный, абсолютный мудак.
Энни опускает голову, и её ноги обмякают, свисая со стула. Подтаявший снег капает с ее ботинок на линолеум, и я слышу, как Майкл кусает леденец, как кубик льда. Ненавижу его. Я так сильно ненавижу этого ублюдка.
Майкл никогда не работал в офисе, потому что не умеет ладить с людьми, и зарабатывал себе на жизнь, будучи вышибалой. То есть был тем самым парнем, который выводит пьяных на улицу и говорит им, чтобы они никогда не возвращались, если только не хотят нарваться на неприятности. Самая подходящая работа для моего братца.
Кассир поправляет очки и говорит:
— Подождите минутку, сэр. Мне нужно войти в систему. Сегодня утром компьютеры работают медленно.
Согласно бейджу её зовут МАРДЖ. Весь её облик – это просто взрыв жёлтого цвета. Желтые дужки очков, жёлтая рубашка, жёлтые серьги, жёлтые волосы и накрашенные жёлтые ногти.
Я беру несколько леденцов — один «Dum Dum» для Энни
Кокос.
Этим утром произошла катастрофа. Можно было физически почувствовать, как нарастает холодность между мной и Мэри. Но сейчас я здесь, ем леденец с кокосом, который совсем не приближает меня к ней.
Пытаясь отвлечься от грустных мыслей, я сосредоточиваюсь на кассире, которая заканчивает набирать что-то.
— Чем я могу вам помочь сегодня? — говорит она, перебирая нитку желтых бусин, которые украшают её цепочку на очках.
— Мардж, мне нужно снять десять тысяч долларов.
Она смотрит на Майкла через комнату и шепчет.
— Если вы оказались в заложниках, моргните один раз, сэр.
Я вращаю леденец во рту. Это заставляет меня снова вспомнить о Мэри и о том, как бы мне сейчас хотелось оказаться с ней в теплой постели. А Майкл просто бы исчез навсегда.
— Я в порядке. Он мой брат.
— Сэр. Здесь безопасно. Я прошла обучение, — она указывает на свой бейдж с именем, обращая особое внимание на небольшую часть с надписью МЕНЕДЖЕР.
— Спасибо, но у нас всё хорошо. Без шуток. Мне нужно десять тысяч, и я оставлю вас в покое.
В этот момент кассирша кивает, трогая свои хрустящие кудри, и говорит.
— Семейное, да?
Мардж выполнят мою просьбу, но всё равно незаметно передаёт мне свою визитную карточку:
— Если что-то пойдёт не так.
Затем она протягивает мне десять штук в белом конверте, и мы уходим.