Снохождение (СИ)

— Так в том-то и дело. Печать почти на всех ящичках была поставлена как надо, посередине боковой стенки, а там… А у ящика «Снохождения» да ещё нескольких — наверху, у верхней крышки. Кто-то или ошибся или очень спешил. Но я это лишь потом выяснила, а тогда думала, что имею право печать сорвать. Ну, и сорвала. Потом увидела упущение, но было поздно. Если честно, то думала, что меня накажут, но Ирмайна потом сказала, что я не виновата, а повинен тот, кто ставил печати. Пожурила, но чуть-чуть…

Некоторое время Ваалу-Хильзе сосредоточенно нечто обдумывала.

— Так Ирмайны рядом не было, когда ты вскрывала? — она встала и зажгла от одной одинокой свечи, взятой со стола, ещё несколько свечек на полке.

— Нет. Она куда-то очень торопилась и оставила меня одну.

— И никого из служителей не было?

— Один, Хал его звали, но Ирмайна его потом забрала за собой… Да, к грандмастеру библиотеки, кажется.

Одну из свечей Хильзе поставила перед собою; свет падал на её лицо снизу вверх, отчего она обрела тайну облика и силу взгляда. Вообще, у неё вовсе не самый сильный взгляд, конечно, но, самое главное — он есть.

— Если честно, то ты совершила тот ещё проступок, — медленно вертела она свечу в руках, и Миланэ наблюдала за этим. — Книги в ящиках — книги первой группы. Ты, когда в приёмной расписывалась и стамповала документ — а так и было — ты строжайше клялась не трогать тех фондов, на которые у тебя нет разрешения. А особо из первой группы, что пропечатаны сургучом.

Миланэ опечалилась, уши прижались. Всё верно, так и есть.

— Не пойми меня превратно, — продолжала Хильзе. — Для меня всё — чепуха. Просто если бы Ирмайна увидела то, что ты листаешь книгу из ящика без разрешения… Понимаешь, что это значит для ученицы?

— Что? — подняла взгляд Миланэ.

— Есть целый библиотечный кодекс, — вздохнула Ваалу-Хильзе и, сняв свой амулет Ваала, зажала его в левой руке. — Я полгода провела в библиотеке Марны, знаю, что говорю. Чтение книг из Особого зала, неважно какой категории, приравнивается к распространению ересей и отступничества. Проклятье, простому хвосту за это просекутор дал бы года три каторжных работ, — рассматривала она собственный амулет. — А тебе, ученице у Приятия, нужно вообще быть чище воздуха, иначе — сама знаешь. Любая глупость может бросить на тебя тень. О мой Ваал, ты так глупо рисковала!

— Я не думаю, что она узнает… Книга вложена обратно в ящик, ящик снова опечатан. И положен на стеллаж… — убеждала и себя, и её Миланэ. — Откуда ей знать?

— Да, верно. Это хорошо. Просто я как раз и говорю о том, что могло… Ах, ладно. Ваал помог тебе, Милани. Никто этого не видел, на том и закончим.

— Да. Да.

«Она, конечно же, права. Что на меня тогда нашло?».

Хильзе встала и забрала котёл на кухню; длинные шлейфы рукавов её пласиса тихо взметнулись в тишине. «Это так неудобно, наверное», — подумала Миланэ. — «Подавать подруге еду прямо в выходном пласисе. Кормить меня среди ночи».

— Что это за книга? Что в ней было? — прозвучал её голос из кухни.

— Та, которую я посмела просмотреть? — чуть помедлив, ответила Миланэ, бесцельно дотрагиваясь когтем к краешку стола, постукивая им, проводя невидимые, ровные линии. — «Снохождение». Малиэль Млиссарской.

Хильзе вернулась; она села возле окна, прямо на большом сундуке, довольно далеко от Миланэ.

— «Снохождение»? Наверное, что-то о сновидении. Никогда не была сильна в нём, — вздохнула она. — Ничего я там не видела. Познать его дано не всем Ашаи. Не зря же есть Вестающие, а есть мы. Знаешь, скажу: не знаю, как кто, но я услышала Ваала только перед Приятием. А лишь на третьем испытании я его увидела…

— Пожалуйста, не надо. Мне нельзя знать, — Миланэ попыталась защититься ладонью от сего знания.

— Да не беспокойся, тебе уже можно. Ты совсем близко. Ничего особенного в третьем испытании нет, так что бояться его стоит меньше всего.

Ученицы всю жизнь готовятся к Приятию: серии из трёх испытаний, успешность прохождения которых и решает, станет ли ученица частью сестринства Ашаи-Китрах. Приятие, как правило, проводится за пять-шесть лет после Совершеннолетия, реже — четыре либо семь. Четверть века — максимальный срок; та львица, которая встретила свои двадцать пять лет, не будучи сестрой-Ашаи, никогда уже ею не станет. Приятие состоит из трёх испытаний: проверки самых различных навыков, что нужны Ашаи-Китрах; «ночного одиночества», суть которого заключается в целой ночи раздумий о том, хочет ли ученица встать на путь служения Ваалу; и «встречи с Ваалом», которая заключается в принятии большой дозы сомы — особой наркотической смеси. Последовательность строгая, испытания не могут меняться местами.

О третьем испытании и его переживаниях сёстрам-Ашаи рассказывать ученицам строжайше запрещено.

— Да… Но не надо, — тихо молвила Миланэ, хотя и страшно хотелось узнать. — Давай не будем нарушать обеты.

Хильзе улыбнулась.

— А вообще… Думаю, догадываешься, что тебя вовсе не отправили поглазеть на Марнскую библиотеку и всунуть в пыльный ящик эти дурацкие комментарии. Думаю, наставницы намекают, что после Приятия ты можешь поехать к нам в Марну.